Читать «Просека» онлайн - страница 155

Бурсенко мельком осматривает наши физиономии: дошло ли до нас? До нас дошло.

Проработали мы двадцать дней, но врубились в тайгу километра на четыре, не больше. Первый километр прошли быстро, легко: на этом километре пойма Енисея. Заросли черёмухи, чёрной и красной смородины. Ели не очень толстые. Потом одолели крутой склон метров в двести. И вот тут-то началось. Мы прорубаемся строго по визирке. Отклониться нельзя даже на несколько сантиметров, ибо эти сантиметры через десять километров дадут ошибку в сотни метров. Отклонимся от створа — выйдем бог знает куда. Не скажу, что легко пробиваться сквозь заросли черёмухи, ивняка и смородины — ведь двухметровая просека должна быть совершенно чистой. Ни стволы, ни ветки не должны оставаться на ней. Итак, мы поднялись по склону, упёрлись в стену, в толпу могучих кедров. Кедр в пятьдесят лет — молодое дерево. Эти таёжные великаны живут пятьсот — шестьсот лет. Сколько же этим, встретившим нас молчаливой и плотной стеной? Дима обхватывает руками ствол — не хватает рук. Установив нивелир над новым пикетом, Бурсенко идёт к нам, отмахиваясь от комаров веточкой.

— Вот так встреча, — говорит он, — тут мы, кажется, покорячимся…

Проходим дальше десять метров, двадцать, пятьдесят — толпа кедров не редеет.

Возвратились.

— И жалко таких красавцев…

— Конечно жалко…

От пилы отказались. Из-за проклятых комаров. Бурсенко говорил — отойдём от Енисея подальше, их станет меньше. Но он или ошибался, или подбадривал нас. Едва мы пропотеем, комары наваливаются тучей. Накомарники не спасают. Когда работаешь пилой, почти неподвижен. Левой рукой то и дело давишь на лице, на шее этих тварей. Пилу заедает. Мученье, а не работа.

Приняли другой метод. Столкнувшись с очередным великаном, мы с надеждой смотрим на геодезиста, который топчется возле нивелира. Если Бурсенко помашет обеими руками, визирная ось проходит мимо кедра. Мы вздохнём с облегчением, тронемся дальше. Если он молча поспешит к нам, значит, ствол кедра придётся только подтесать немного.

Если взмахнёт одной рукой…

— Тьфу! — плюётся Дима: Бурсенко махнул одной рукой — кедр надо валить.

Дима и Федотов заготовляют колышки, я начинаю сражение. Розовая древесина кедра сочна и податлива. Перед твоим лицом мотается сетка, комары заползают под неё, залетают. Во время очередного взмаха угадываешь секунду, давишь их, а они зудят, зудят. Снова облепляют тебя. Опять их давишь и машешь быстрей, быстрей. Вот уже душно под накомарником. Но ты терпишь, ещё быстрей наносишь удары. Сердце начинает колотиться. В голове шум, звон. Но руки ещё крепче держат топорище. Когда же пальцы начинают неметь, вгоняешь топор в ствол, сбрасываешь рукавицы, срываешь с лица сетку. Бежишь прочь от комариного облака, растирая по лицу красногрязную жижу.

За топор берётся Дима, его сменяет Федотов. Корчась, подпрыгивая, Дима проносится мимо меня, падает в заросли папоротника и катается, проклиная учёных.

— Академики чёртовы! — орёт он. — Кретины! Какой дряни только не выдумают, а от комаров ничего не сотворят!