Читать «Горькое вино Нисы (Повести)» онлайн - страница 28
Юрий Петрович Белов
Обида ожгла ее, но высказать, что накипело на сердце, Аглая не смогла, духу не хватило. Вздохнула только — горько, тяжко, со стоном.
— Да что ты, бог с тобой, как и подумать-то мог… Я ж…
Слезы подступили к горлу, и сердцу больно стало: нет, чужой. И верно — столько лет меж ними, разве что вернешь…
— Где помыться с дороги? — спросил он уже хозяйски. — Да чаем угости. Утро уже, завтракать пора.
Сама она не притронулась к еде, пальцы грела о стакан с чаем. Горюючи о безвозвратном, с тоской и чуть пробившейся радостью смотрела на своего непоседливого, непутевого Степана, каждую морщинку ощупывала взглядом, каждую щербатинку на лице.
— Где ж ты пропадал-то?
Ел он спокойно, неспешно, как-то не так, как прежде, по-благородному, что ли.
— Расскажу, не на час встретились. Ты как? На пенсии уже небось?
— Да и пенсия идет, — кивнула она, не отнимая ладони от поостывшего стакана. — Подрабатываю тут по соседству. В пивном баре.
— Буфетчицей? — удивленно вскинул бровь Иринархов.
— Где уж… Судомойкой. Кружки пивные собираю, бутылки пустые.
— Человек не должен гнушаться черной работы, — покровительственно возвестил Иринархов. — Только в черной работе можно сохранить душу в чистоте. Дочка, Марина, что делает?
— На стройке она. Маляром вроде.
— Ты бы ее к себе взяла, а там ей голову задурят, — забывшись, раздраженно сказал он.
— Так уже…
Он посмотрел на нее вопросительно, вспомнил, помрачнел.
— Ладно, это мы исправим. — Отложив вилку, потянулся слегка. — Я сосну чуток.
Пока он раздевался, Аглая поспешно, дрожащими руками сменила постель, взбила подушки.
Уже в одних трусах и майке, белотелый, не изведавший здешнего нещадного солнца, Иринархов, помешкав, потоптавшись на половике, исподволь оглядел ее, сказал неуверенно:
— Ну, ты тоже небось не доспала…
По-молодому вспыхнула Аглая, кинулась шторы на окнах задвигать.
9
Секретарь парткома поручил Саламатину провести очередную политинформацию. Федор Иванович поначалу растерялся: событий столько, и все интересно, а на чем остановиться? Газету раскроешь — глаза разбегаются. Он хотел было в парткоме получить задание поконкретней, но секретарь только головой покачал:
— Нет уж, сам, пожалуйста. Мы ж договорились — полная самостоятельность. Так что проявляй инициативу.
Легко сказать… Если б он лектором был или хотя бы, как сын, учителем, — тогда другое дело. А с буровика какой спрос? Техникум окончил, когда сын уже в школу ходил. Всю жизнь в песках, на буровых. Второй год как в управлении инженером по сложным работам. Да и то без диплома. Практика, правда. Иной раз это поважнее диплома.
Ну да не об этом говорить, досадливо отмахнулся Саламатин от ненужных мыслей. И вдруг подумал: а почему бы и нет? Не о себе, но о таких же, кто исколесил Каракумы, Котур-Тепе открывал, Барса-Гельмес, кто разнорабочим начинал, верховым, помбуром, кто сейчас вкалывает… Людей он знает, тут и готовиться особо не надо, конспект только набросать. На том и порешил. Но в вахтовом автобусе, просматривая, пока не тронулись, свежие газеты, увидел в «Комсомолке» статью «Мирная профессия ядерного взрыва», стал читать бегло, увлекся и понял: об этом и расскажет на политинформации. И всю дорогу, все полтора часа езды от города до управления радовался, что подвернулся такой интересный материал. Какую богатую пищу для размышлений дает — и о мире, и о завтрашнем дне, а, значит, о пятилетке, о решениях партийного съезда — о самом главном.