Читать «Ящик водки» онлайн - страница 606

– Да. А ты и не мог.

– Я просто испытывал личную неприязнь. Имею я право испытывать к Березе глубокую неприязнь?

– На основании купли-продажи – нет.

– А я позволяю себе испытывать. Вот такой я.

– Я и говорю, что ты – социалист.

– Да не состою я в социалистической партии и никогда за нее не голосовал. Я, значит, не социалист. Я не разделяю ни ее теории, ни практики, ни избирательной платформы.

– А практику социалистической партии ты знать не можешь, потому что у нее нет никакой практики.

– Дело в том, что я никакой политической практики вообще не имею. Кроме голосования за вашу партию. На хер. В Индии. В торговом представительстве Российской Федерации.

– Да.

– Кстати, там же была смешная картинка, про русскую политику. В Индии нас была довольно большая компания. И пошли дебаты: вот, народ какой несознательный, он то не делает, он того мало делает, о том-то недостаточно печется и прочее. Я говорю: что, вы осуждаете народ за слабую политическую активность? Ну, отвечают. Так вы, говорю, лучше б заткнулись! Сами поленились проголосовать со мной съездить! Жопу лень было поднять с лавки! У нас был люфт – пара часов, между самолетами, ждали местный рейс на Гималаи. Была возможность поехать в торгпредство России проголосовать, это совсем рядом. Решаются, может, судьбы страны… А вам – народ несознательный! Дико красивая получилась схема. Причем когда я пошел в кабинку со своим бюллетенем, подумал о том, что эти чекисты, которые считают голоса в посольствах, уже все нормально посчитали, как положено. Там, как мы любим, 99 % – за нерушимый блок и лично по имени-отчеству. Я великолепно понимал, что это все филькина грамота – мой бюллетень. Это был символический акт, который никого не е…ёт. И естественно, мой бюллетень в сортир индийский отправили. Или на растопку костров, где жарят вдов умерших магараджей.

– Ха-ха!

– Ну, красивая ситуация?

– Да, очень.

– Русская политика! С умным видом сидят, вещают. Поучают. А сами жопу не могут поднять… Значит, 2000 год. Я тогда активно ездил по зонам.

– А что подвигло тебя? Почему вдруг? Что это за трансцендентальное «Русские сидят»?

– Началось с того, что однажды, едучи в машине, я услышал по радио выступление Валерия Абрамкина. Диссидента…

– Знаю, да.

– Он говорит: вот у нас комитет какой-то, по зонам ездим, помогаем. И я подумал: как интересно. Записал адресок, который он продиктовал: Лучников переулок, 4. Возле Политехнического музея, на задах бывшего ЦК комсомола. Ну и решил я интервью про это сделать. Нашел я, значит, Абрам-кина… А он такой доходяга лагерный. Измученный туберкулезом. И он мне рассказал про свою жизнь. Говорит, что тюрьма – это настолько вещь отвратительная, что, если бы его вернуть обратно в 70-е, он бы сделал все, чтобы уйти с этой дороги, никогда не сесть. Он столько раз был близок к тому, чтобы там вскрыться. Ему уже ребята мойку достали. Ну, мойка – бритва в смысле. И когда он говорит, что та жизнь его смолола, когда он еще в этом откровенно признается – ну, во мне это вызывает глубочайшее уважение.