Читать «Фавн на берегу Томи» онлайн - страница 106

— К старцустарцу, — не останавливаясь, продолжали кивать путницы и, как три плывущие по течению коряги, миновали два бесцветных стеклышка учительских очков.

За плоским холмом, еще встарь получившим название от местного разбойника, под обрывом скользил в зарослях ивняка ручей, и среди прутиков на его берегу прятался похожий на старую баньку ветхий, гнилой, покосившийся теремок с прогнувшейся под мокрым снегом крышей, почти касавшейся земли.

Бакчаров потоптался возле домика, хмурясь и слушая, как хрипло и тревожно кричат в ветвях вороны и спокойно журчит под избой ручей. Наконец он постучал в оконце. Тишина. Дмитрий Борисович подошел к низкой и широкой, как у сарая, двери с прибитым над ней восьмиконечным крестом и еще раз как следует постучал. Ответа вновь не последовало, словно там и не жил никто.

Учитель взялся за ледяную железную ручку и потянул дверь, она будто бы не была на засове, но и открываться упрямо не пожелала. Бакчаров дергал, а она, едва поддавшись, захлопывалась опять. Только услыхав чейто немощный вздох, он понял, что дверь изнутри усиленно держат.

— Кто там? — отпрянул учитель так, словно сам принимал незваного гостя.

— Ступай, ступай, отсюдавай, — проскрипел изза двери неприветливый голос.

— Пришел к вам, батюшка, за советом, — с интонацией доброго странника пропел Бакчаров.

— Давайдавай! К ведьме ходил, — ядовито напомнил скрипучей скороговоркой хозяин, — вот и ступай к ней. А ко мне нечего ходить. У меня и без тебя только грех один.

— Пустите, отче, ради Христа прошу, — тем же смиренным голосом промычал гость. — Имею непобедимое желание беседовать с вами.

— Ради Христа? — словно не поверив своим ушам, переспросил старец. Дверь скрипнула, и перед виновато улыбающимся интеллигентом появился тощий косматый старичок в засаленной рубахе до колен.

— Подрясника у меня нет! — то ли посетовал, то ли предупредил старец.

Уже темнело, когда учитель вошел в холодный, ненатопленный брусчатый сарай, а босой костлявый хозяин протопал вглубь, залез на широкую лавку, забился в угол и укутался громадной овчиной, так что остались только одна борода, два глаза и торчащие космы воздушной седой шевелюры.

— Беседовать, значит. О чем же? — быстро спросил он, высоко подняв брови и заведя глаза вбок так, будто ему чтото послышалось.

Бакчаров чувствовал, что прозорливый старик хочет от него поскорее избавиться. Именно это не позволяло ему начать говорить, и он сидел на скамеечке, растерянно осматривая отшельнический приют.

— Ну, говори же. Выгоню!

Бакчаров засуетился, кашлянул в кулак, и ему в голову пришла лукавая мысль. Выдумать подложный, якобы давно мучающий его духовный вопрос, а о своих настоящих бедах осторожненько промолчать.

Он сел прямее, отвел в темный угол глаза и, терзая в руках фуражку, сказал:

— Можно ли читать «Господи помилуй» не сорок, а двадцать раз?

— Изыди вон! — лаконично ответил старец, вытащил костлявую руку и потыкал кривым пальцем на дверь.

Бакчаров испуганно встряхнул головой, как делают псы после купанья, и извинительно замахал рукой.