Читать «Ботфорты капитана Штормштиля» онлайн - страница 98

Тошка поднял голову; над ним прозрачное, бледно-голубое небо освещалось первыми лучами солнца, притаившегося где-то там, за линией горных массивов, прорисованных на востоке едва заметной фиолетовой полоской. Оттуда шло утро. Оно уверенно перешагивало через заборы хребтов и, пробив золотыми стрелами облачную завесу, весело сбегало в долину.

Глава 5. Хутор хабаджи

Дядя Гога оказался прав. Только к вечеру следующего дня караван подошел к хутору Хабаджи. На разные голоса залаяли собаки, в отблесках огня замелькали темные силуэты людей, громадный, как городская площадь, двор ожил.

— Тумоша! Тумоша! — пронзительно кричал худощавый высокий старик, размахивая коптящим факелом. Он подошел к дяде Гоге, протянул ему руку.

— Здравствуй!..

Потом, оглянувшись, еще раз нетерпеливо позвал:

— Тумоша!..

Из темноты вынырнул мужчина лет тридцати пяти в черкеске с пустыми газырями и в широких, свисающих на колени, бриджах из домотканого сукна. У него было добродушное лицо с коротким курносым носом и полными улыбающимися губами. Совсем светлый, соломенный чуб падал на глаза.

Старик что-то отрывисто сказал ему. Тумоша одернул черкеску и, прихрамывая, подошел к Ираклию Самсоновичу.

— Мой отец, Хабаджа, просит вас всех быть его гостями, — сказал он со свистящим абхазским акцентом. — Проходите в дом, лошадей мы сами развьючим. Женщины уже кипятят воду, скоро будет мамалыга.

Большой дом стоял на столбах, сложенных из дикого камня. Все в нем было сделано из дерева: полы, стены, потолки и мебель. Большая керосиновая лампа освещала гладко оструганные доски стен и затейливый орнамент резных столбиков, на которые опирался навес над галереей. Дерево имело какой-то необычный красновато-коричневый оттенок.

— Что это за порода такая? — спросил Тошка у дяди Гоги, потрогав пальцем стену.

— Тис — красное дерево. Ценнейшая древесина. Сейчас беспорядочная рубка тиса запрещена, но этот дом шестьдесят тому назад. Так строился, вероятно, лет ведь? Слушавший их Тумоша улыбнулся. — Даже больше, чем шестьдесят. Этот дом строил отец моего отца, когда был еще совсем не старым человеком.

— Простите, Тумоша. — Ираклий Самсонович поправил пальцем очки. — Я не первый раз в Абхазии, но никогда не слыхал такого имени, как ваше. И редко встречал среди абхазцев блондинов.

Тумоша весело рассмеялся и быстрой скороговоркой перевел слова Ираклия Самсоновича собравшимся в комнате мужчинам. Они долго смеялись, хлопая себя ладонями по коленям, и даже строгий Хабаджа улыбнулся, погладив рукой короткую седую бороду. Потом лицо Тумоши стало серьезным.

— Я не абхазец, — сказал он. — Я русский.

— И мне так показалось… — Ираклий Самсонович покачал головой. — Откуда же вы родом?

— С Волги. Там город такой есть — Самара. Тошка так и присел. Это надо же! Встретить земляка, да где — у черта на самых рогах! Отсюда, небось, год иди, и то до Волги не доберешься. И потом, если он и вправду из Куйбышева, то почему называет его на старый лад — Самарой? Да и говорит по-русски неважно, чувствуется, что все время подбирает слова.