Читать «Ботфорты капитана Штормштиля» онлайн - страница 140

Когда кончились патроны, младший сын Хабаджи лег на самый край скалы, за груду камней и стал ждать. Егери подползли вплотную, и тогда он сдвинул камни и обрушил их вниз. В грохоте и гуле обвала утонуло все: и вопли срывающихся в пропасть егерей, и выстрелы, проклятья. Скала так и осталась не взятой…

Тошка смотрел на одинокую сгорбленную фигуру Хабаджи. Она расплывалась в сгущающихся сумерках, сливаясь с серыми камнями полуразрушенного храма. Тошка хотел представить себе трех братьев, бьющихся с врагом на вершине скалы, но воображение рисовало совсем другую картину: трое юношей, стиснув кулаки, стоят плечом к плечу и не отрываясь смотрят, как внизу, в тесном каменном коридоре ущелья, рубятся шашками два человека: полный сил и ярости князь Дадешкелиани и их старый, седой отец.

«Побеждает, сынок, не сильный, а правый. Сила без правды — не сила…»

— Скажите, Ираклий Самсонович, — шепнул Тошка, — а это какой храм?

— Эллинский… — ответил тот. — Это глубочайшая древность, Тоша, пятый или шестой век до нашей эры. Его построили, возможно, еще греческие колонисты из Питиунта или Диоскурии, приплывавшие к берегам Колхиды. Большинство абхазцев — православные христиане. Небольшая часть — мусульмане. А храм этот… скорее, место поминания, это уже не религия. Просто, проходя мимо, люди останавливаются, садятся, молча вспоминают ушедших из жизни и в знак того, что память о них жива, оставляют на камнях горсть кукурузной муки или стопку монет,

Ночью Тошку разбудила привязанная к дереву Изольда. Она всхрапывала и приседала на задние ноги. Устав за день, все спали вокруг костра в неглубокой яме. Тошка осторожно выбрался из спального мешка и, раздвинув ветви куста, увидел стоявшего невдалеке медведя. Хорошо освещенный луной зверь принюхивался, высоко подняв острую, лохматую морду.

Тошка кубарем скатился вниз.

— Медведь. — закричал он, хватая с вьюка дяди Гогину двустволку. — Погодите! Я сам! Где жаканы? Это мой медведь! Я первый его увидел!

Все проснулись. Ничего не понимая, Володя протирал глаза, дядя Гога смеялся, разыскивая в карманах кисет с махоркой, а Ираклий Самсонович, почесывая пальцем переносицу, близоруко щурился на суетящегося Тошку. Лишь один Хабаджа сочувственно смотрел на него:

— Тц-тц-тц, зачем кричал? Надо тихо.

А медведь тем временем, ломая кусты, улепетывал во все лопатки.

Целый день над Тошкой подтрунивали, а он, огорченный и обиженный, рассеянно брел позади всех, спотыкаясь о торчащие из земли корни деревьев.

Когда стемнело, Ираклий Самсонович предложил не устраивать бивака и не ночевать в лесу, а добраться до хутора Хабаджи. Тем более что до него оставалось не больше пяти километров. На том и порешили. Тошка достал из своего рюкзака фонарь и, спрятав за пазуху запасные свечи, зашагал впереди каравана, освещая узкую и крутую тропинку. Когда свеча догорела, он вынул огарок и протянул его Володе.

— Посвети-ка, я вставлю новую свечку.

Сунув руку за пазуху, Тошка обмер: свечей не было! Он лихорадочно начал шарить под майкой, потом ощупал пояс. Все ясно: рубашка сбоку оказалась незаправленной, и свечи незаметно выпали.