Читать «Face control» онлайн - страница 80

– Просто каждый отдыхает по-своему, – вздыхаю отчего-то.

– И тебе никогда не надоедает? Ведь, похоже, на это уходит большая часть всей твоей жизни. Неужели не бывает желания остановиться, плюнуть на весь этот сраный clubserfing и окунуться во что-то новое, ранее тобой не испытанное? Уехать в деревню, хотя бы?

– Что же нового в деревне, Бурзум? В детстве я все каникулы проводил на даче. Приятные воспоминания, конечно, есть, но они тонут в море негатива.

– Детство. Лето. Дача. Какой может быть негатив?

– Плохо подстриженная вечно сырая трава на участке. Заросли крапивы. Жужжание, шипение, стрекот отвратительных насекомых. Мухи, бьющиеся о верандное стекло! Тупые старые пердуны с соседних дач, вечно шаставшие к нам в гости и доебывавшие пустотой разговоров. Невыносимо ранние подъемы, чтобы идти в лес по грибы. У меня плохое зрение, я никогда не умел и не любил искать их! Разве можно это было донести взрослым? А соседские дети, играющие в партизан! Понимали ли они, что я всегда за немцев потому, что у гестаповцев столь эротичная черная форма, да еще потому, что с детства противопоставлял себя стаду обывателей? Как приятно было видеть реакцию взрослых! Они шокированы, удивлены, рассержены. «Не дружите с ним, детки, он плохой мальчик». Что ты, девочка моя! Отрицательных эмоций было более чем достаточно.

– Как забавно слышать от тебя такие речи! Ведь ты родился в мажорской семье. Твои предки вечно шлялись по заграницам, привозя всяческие жвачки, джинсы и видеомагнитофоны. Предметы зависти и вожделения многих, если не всех. Ты воротил нос от сухой колбасы и балыка из спецзаказов, когда моя мама по полдня стояла в очередях за туалетной бумагой. Твое будущее было определено с раннего детства – государственные дачи, спецшкола, престижный вуз, карьера. Все было бы по плану, если бы не Горбачев с перестройкой. Отрицательные эмоции? Не смеши меня, Мардук! Я росла без отца, а мать работала в сраном конструкторском бюро! Почти все каникулы я торчала в нищем пионерском лагере с ежеутренней манкой и хождением строем под бравурные марши. Вот где отрицательные эмоции!

– Слушай, Бурзум, у поволжских крестьян во время голода этих самых эмоций должно было быть еще больше, не так ли? Ведь дело, по сути, не в самом негативе, а в степени организации нервной системы, тонкости натуры. Чувственности человека. Признаюсь тебе, все говорят – детство, детство, счастливая пора. Да я в детстве чаще думал о суициде, чем когда бы то ни было еще! И этому была масса причин. Непонимание со стороны родителей, например. Они выражали любовь так, как им казалось правильным, как было принято, но не могли понять, что же, в конце концов, надо от них капризному избалованному чаду! Меня все считали жестоким ребенком. Знаешь почему?

– Почему?

– Когда я ссорился со старшими, я доводил их до белого каления, принимая любое наказание, любую ругань не плачем, не руганью и не тихой покорностью, а смехом. Злым, порой истерическим смехом! И чем больше меня наказывали, тем сильнее я смеялся. Думаешь, мне было весело? Ни капли!