Читать «Любовный саботаж (вариант перевода)» онлайн - страница 18

Вот почему ни один конь так не заслуживал звания коня, как мой.

Если бы Елена не была слепая, она бы увидела, что это конь, и полюбила меня.

Это был только второй день любви, а я уже дважды потеряла лицо.

Для китайцев потерять лицо – самое страшное в жизни.

Я не была китаянкой, но соглашалась с ними. Я дважды пережила унижение. Нужен какой-то блестящий поступок, чтобы восстановить свою честь. Иначе Елена меня не полюбит.

С досадой и напряжением ждала я удобного случая.

Я боялась третьего дня.

Каждый раз, когда мы мучили маленького немца, противники в отместку колотили кого-нибудь из наших. Одна месть порождала другую, и так без конца.

Карательные акции следовали одна за другой, а насилие оправдывало любые преступления.

Это и есть война.

Все смеются над детьми, которые в свое оправдание ноют: «Он первый начал». Но взрослые конфликты возникают точно так же.

Войну в Саньлитунь начали союзники. Но одно из тонких мест исторической науки состоит в том, что началом можно объявить все, что угодно.

Восточные немцы часто жаловались, что в гетто мы напали на них первые.

А мы находили мелочными эти географические ограничения. Война началась не в Пекине в 1972 году. Она началась в Европе в 1939-м.

Кое-кто из незрелых интеллектуалов замечал, что в 1945-м был заключен мир. Мы считали их наивными. В 1945-м произошло то же, что и в 1918-м, – солдаты опустили ружья, чтобы перевести дух.

Дух мы перевели, а враг никуда не делся. Не все меняется в этом мире.

Одним из самых ужасных эпизодов нашей войны была битва за госпиталь и ее последствия.

Местонахождение госпиталя считалось одной из военных тайн союзников.

Мы оставили тот самый ящик для перевозки мебели на старом месте. Снаружи наша постройка была совершенно не видна.

Входить в госпиталь полагалось как можно незаметнее и всегда только по одному. Это не составляло труда, так как ящик стоял вплотную к стене кирпичного заводика. Проникнуть туда незаметно было проще простого.

Впрочем, земля не рождала шпионов хуже немцев. Они не обнаружили ни одну из наших баз. Воевать с ними было легче легкого.

Нам нечего было бояться, кроме ябед. Среди нас не могло быть предателей. Трусы бывали, но изменники – никогда.

Если попадаешь в лапы к врагу, всегда знаешь, что тебя поколотят. Не слишком приятно, но мы держались. Такие испытания не казались нам пыткой. Нам и в голову не приходило, что кто-то из наших мог выдать военную тайну только ради того, чтобы избежать столь легкой расправы.

Однако именно это и случилось.

У Елены был брат десяти лет. Насколько Елена была красива и высокомерна, настолько же смешон ее брат Клаудио. Не то чтобы он был некрасив или даже уродлив, нет, но было в нем какое-то вялое жеманство, слабость и нерешительность, которые с первого взгляда раздражали. К тому же, как и его сестра, он всегда одевался с иголочки, тщательно причесанные волосы блистали чистотой и были разделены безупречным пробором, а одежда так идеально выглажена, что он смахивал на картинку из модного каталога для детей аппаратчиков.