Читать «Шпоры на босу ногу» онлайн - страница 184

То есть, так понял сержант, по местным понятиям, Войцех сказал ему всё, что нужно было сказать. Но сержант, как не местный, спросил:

– Как это спас? И как крикнул?

– А очень просто! – сказал Войцех очень недовольным голосом. – Тогда уже октябрь был. И всё уже кончалось. Ну, и пришли под Мацеёвичи, это будет южнее Варшавы. И русские туда пришли. Их было больше, и Косцюшко медлил, тянул время, он тогда ждал дивизию Панинского. Но Панинский, сколько он его ни ждал, почему-то так не явился. И сейчас никто не знает, почему. Наверное… Но это ладно! А тогда было так. Панинский не пришел, и на рассвете русские, а к ним как раз пришли, ударили. Их тогда было уже вдвое больше, а пушек, тех вообще втрое. Но мы всё равно… Ну, понимаете, еще не сами мы, а пока что наши старшие… Они тогда до темноты держались. А потом наш левый фланг стал понемногу отходить, отходить… А потом побежали! А центр еще стоял, и еще всё можно было исправить! Ну и Косцюшко кинулся туда. Один! Хотел остановить! Но, знаете, если уже не заладится, то тогда все одно к одному. Так было и тогда: под ним убили лошадь, и он упал. Но и это тоже не все! Его, уже лежащего, ваши два раза пиками, вот так и вот так! Вас пикой никогда не кололи? А жаль! А вот я это знаю! Но ладно, сейчас про Косцюшку! Так вот, он лежит, и без чувств. А рядом, в десяти шагах, лежит пан Петр. И он, пан Петр, потом еще три месяца лежал, его такого в Петербург и увезли лежачего, и в каземат… И ладно! А тогда пан Петр лежит и видит: казаки спешились, их было двое, кинулись к Косцюшке – и стали его обирать. Часы берут, кошель, ну, что еще? Что найдут! И вдруг находят, то есть поднимают руку, рука как плеть, а вот здесь на ней перстень. Там камень – вот такой! То есть дурные деньги! И они рвать его! А перстень не срывается. Тогда один из этих… ну, вы поняли… вот так вот саблю взял – рубить, значит. Убьет! Тогда пан Петр, не сдержавшись, закричал: «Гей, москали! Вы что?! Да это же Косцюшко!». Ну, и они растерялись, конечно! Кто, смотрят, где кричал? И еще думают, а если выкуп? В общем, замешкались они, не зарубили. И тут, на счастье, наезжает офицер, уже из русских. Да нет, не офицер даже – корнет елисаветградского полка. Потом узнали, кто это был – фамилия Смородский. И он, этот Смородский, к ним, тем казакам, на крик! И тогда пан Петр уже так: «Пан офицер! – кричит. – Гони их от него! Это Косцюшко!». Смородский, он сразу с седла и на колени, и к нему, к Косцюшке. Косцюшко: «Так, я есть Косцюшко. Воды! Прошу…» А дальше сами знаете. Его на плащ, а плащ на пики – и отнесли в русский лагерь. И сразу лекарей ему. А после в Петербург. Там в каземат. И пана Петра туда же. Вот он каким тогда был, мой сосед! Но это было когда? Двадцать лет уже прошло. А что теперь? Теперь пан Петр сидит дома и, думаю, пьет водку. И мало этого – еще отправил сына к русским. Пан Александр бился за царя. И за это получил ядром! Теперь пан Александр чуть жив и лежит, как мне сказали, в Казани.