Читать «Ангел супружества» онлайн - страница 71

И если некто мне шепнет: «Нас время сушит и сгибает, А Смерть останки забирает. Надежда ж в прахе не живет», Я все ж пытаться стану вновь, Пусть на короткое мгновенье, Свою Любовь отнять у тленья. Но чу! — Я слышу стон и рев Бездомных волн и гул ручьев, Что крепость гор в песок стирают И основанье полагают Для будущих материков. И молвит мне Любовь моя: «То Леты плеск. Мой зов он глушит, Бескровит он меня и сушит, И я умру, умру и я». К чему слова? Да буде б только, Влюбляясь, мы страшились смерти, Любви не стало бы на свете, Или она бы стала горькой, Как Смерть сама; иль в буйстве оргий Она б валялась и скакала, Давила б грозди, травы мяла В полях сатиром козлоногим.

Сделавшись знаменитостью, он взял в привычку (особенно после изрядной порции портвейна) говорить, не всегда к месту, афоризмами. Он с удовольствием произносил (а друзья, гости и его любящий сын поспешно доставали блокноты и карандаши) сентенции вроде: «Материя загадочнее, чем разум», «Я не понимаю, что значит просто дух, вне Бога или человека» или «По моему разумению, Вселенная есть дух». Если, бывало, он пытался развернуть какой-нибудь афоризм, то у него, кроме страшного сумбура, ничего не выходило, и тогда, стараясь выдать свою беспомощность за милую небрежность и уклончивость, он отговаривался тем, что, увы, не богослов. «Спирит» — какая скользкая, неуловимая субстанция и какое скользкое, ненадежное слово. Ладное старинное слово «дух» (дух в человеке, дух человека, Святой Дух, духи из его апостольского эссе) нравилось ему намного больше, чем «спирит», с которым все время выходили нелепые недоразумения. Когда друзья бичевали грубый материализм, поднявший голову в их время, он глубокомысленно кивал, но именно материя поражала его воображение; не дух, не «спирит», но огромная, избыточная масса твердой, осязаемой материи — человеческой и животной плоти, земли, растительности. «Мир природы поражает меня также своей неуемной, расточительной щедростью, — писал он, — меня поражает и буйство тропической растительности, и плодовитость человечества, этот поток младенцев». И если человеческий разум не ангельского происхождения, тогда и его мысли не более чем электрические искры, испускаемые бледным, осклизлым, червеобразным комком плоти: