Читать «Дорога на простор» онлайн - страница 170

Есть известие – оно пошло от поздней Черепановской летописи, – что Ермака звали Василием: Ермак остается прозвищем.

Увы! Историки разглядывали в Васильи-Ермаке славного рязанского атамана Василья Уса.

Итак, все, что мы знаем: Ермак – это Ермак.

Докопались, что на волжском жаргоне ермак – это ручной жернов или артельный котел. Так, в руках иных историков, обладающих полетом воображения, биография Ермака обогатилась новым штрихом: до своего атаманства Ермак был кашеваром.

В те времена многие люди, вместе с "молитвенным" именем, носили второе имя – прозвище. Иногда это было тоже христианское имя, иногда – меткая кличка. Под этим прозвищем и слыл человек. О "молитвенном" его имени нередко и не вспоминали.

У вольных же казаков находилась еще причина сменять имя. Попав в "поле", человек как бы родился заново. Он скидывал посконный армячишко (недаром, по поговорке, казаки "добывали зипуны"), а вместе с ним – и прежнее прозвание. Когда поймают воеводы казака, не допытаются, чей человек. Новое имя укрывало…

Все же у всех Ермаковых атаманов-помощников мы знаем настоящие имена. Только у самого Ермака никому не удалось отыскать другое имя. Так и пришлось петь три века вечную память ватажному котлу или ручному жернову…

Есть историки, которые сомневаются и в отчестве Ермака. "Тимофеевич" тоже кажется им мифическим заимствованием у Степана Тимофеевича Разина. Впрочем, этому гиперкритицизму можно противопоставить прямое упоминание о "волских казаков атамане Ермаке Тимофееве" в грамоте Грозного Максиму и Никите Строгановым от 16 ноября 1582 года.

"Написание", составленное старыми казаками, товарищами Ермака, через тридцать пять лет после его смерти послужило первоосновой, "протографом" для Киприанова синодика и для позднейших летописей. Но протограф утерян, и мы знаем только летописи.

В 1636 году сочинил такую летопись архиепископский дьяк Савва Есипов – Есиповская летопись понадобилась для оправдания предположенной канонизации Ермака, превращения его в святого.

Около того же времени, может быть, немного позднее, а иные думают, что даже раньше, сочинил другую летопись какой-то прихлебатель Строгановых. Он запоздало пытается переспорить историю, сгладить обиду, нанесенную Ермаком уральским "именитым людям". И Строгановская летопись славословит и восхваляет Строгановых: Ермак-де во всем поступил по их указу, их иждивением и покорена Сибирь.

В первой половине XVII века было написано также краткое известие "О взятии Сибири".

Значительно поздней, в конце XVII или в начале XVIII века, автор "Чертежной книги Сибири" Семен Ульянов Ремезов написал еще одну летопись. В своем рассказе Ремезовская летопись следует за Есиповской, но составитель ее, как уже говорилось, знал еще какие-то, до нас не дошедшие известия, вставлял в свою повесть туземные легенды. В этой летописи есть рисунки, а на особых листах вклеены обрывки из другой, тоже в отдельности нам неведомой летописи (ее назвали Кунгурской), писанной совсем непохожим на летописный, крепким, народным, казачьим языком.