Читать «Остров, или Христиан и его товарищи» онлайн

Джордж Гордон Байрон

Джордж Гордон Байрон

Остров, или Христиан и его товарищи

Нижеследующий рассказ основан отчасти на «Повествовании о мятеже и захвате корабля „Баунти“ в южных морях в 1789 году» лейтенанта Блэя, отчасти на «Сообщениях Маринера об островах Тонга».

Генуя, 1823

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

I

Сменилась стража. Рея нивой влажной, Корабль взрезал свой путь браздой протяжной И рассыпал, как величавый плуг, Дробимых волн предутренний жемчуг. Пред ним — весь мир безбрежья и свободы; Там, позади, — полуденные воды С их пленом островным… И сумрак, тая Редел. Над зыбью смутной, рассветая, Являлась даль. Дельфинов прядал рой, Зарю встречая резвою игрой. А звезды робкие лучей бежали; В лазурной мгле ресницы их дрожали. И груди белые день обличал Раздутых парусов. И ветр крепчал. И море багрецом отсветным рдело… Не встанет солнце — как свершится дело!

II

Доверясь страже зоркой, капитан В каюте спал, виденьем обаян Земли, родимой, где венец найдут Отважный подвиг и суровый труд. Он память славную вписал в скрижали Тех, что на полюс бурный путь держали. Утихли бури; день грядущий ясен; Покой искуплен; отдых безопасен… А палуба под яростной стопой Над ним трещит. Руль буйною толпой Захвачен. Юные горят сердца — И лета алчут, лета без конца, С улыбкой женщин солнечных!.. Бродяг Бездомных не манит родной очаг. В скитаньях одичалым, им милей Вертепы дикарей, чем стон морей. Зовет их рай избыточных плодов, Леса, где не найдет чужих следов Охотник вольный, — тучные поля, И злак густой, и без межей земля. В нас голод древний все не укрощен — Свой произвол один вменять в закон! Им снятся залежи, чей блещет клад Не в недрах, — въявь очам: в садах услад. Там — Воля: ей в пещере каждой — храм. Там — сад мирской, доступный всем стопам! Природа там лелеет у грудей Род дико-резвый радостных детей. Плод, раковина — все богатство там. Их утлый челн довлеет их путям. Их игры — травля да прибой зыбей; Их зрелище — лик белый их гостей… Вот марево, что дерзких обольстило! За грезу явь жестокая отметила.

III

Встань, храбрый Блэй! Враг у дверей! Воспрянь!.. Но — поздно! Смута преступила грань! Стоит у ложа наглый бунтовщик; К твоей груди приставлен острый штык, — И связан ты! Мятеж провозглашен. Кто уст твоих дрожал, тем ты лишен Свободы рук… Наверх влекут! И власть Твоя бессильна! Им послушна снасть, Им руль покорен… Злоба, что бодрит Отчаянье преступника, горит В смущенных взорах, что в тебя вперясь, — Упорствуя, трепещут, — и ярясь… Мы совесть подчиним ей чуждой власти, Лишь яростью упившись — хмелем страсти.

IV

Вотще пред ликом смерти ты не смолк! Ты верных звал: смеялся буйный полк… И выступить не смел, кто помнил долг… «Из-за чего крамола?..» Твой вопрос Рев заглушил проклятий и угроз. Перед тобой сверкает сталь клинка; Примкнуто к горлу острие штыка; И грудь твоя — мишень мушкетных дул. Ни разу вид убийства не вдохнул В жестоких трепета… Но ты дерзнул На вызов, и вскричал: «Пали!..» Восторг — Из душ безжалостных тот клик исторг. Все своевольем втоптано во прах: Но пред вождем недавний ожил страх, Тебя убить — нет гнева, ни отваги… «Отдать его на прихоть шаткой влаги!..»