Читать «Разговоры запросто» онлайн - страница 251

Канний. Полифем

Канний. На кого ты здесь охотишься, Полифем?

Полифем. На кого, спрашиваешь, охочусь? Без собак и без рогатины?

Канний. Видно, на какую-нибудь нимфу-гамадриаду.

Полифем. Прекрасно угадал. А вот и охотничья сеть.

Канний. Что я вижу? Вакх в львиной шкуре, Полифем с книгою! Γαλή κροκωτον.

Полифем. Не только шафрановым цветом расписал я эту книжку, но и красным и синим.

Канний. Я тебе не про шафран говорю. Я сказал греческую пословицу. А книжка, наверно, военная — защищена медными застежками, шишками и пластинами.

Полифем. Посмотри повнимательней.

Канний. Да, вижу. Очень красиво. Но украшений еще мало.

Полифем. Чего не хватает?

Канний. Твоего герба.

Полифем. Какого герба?

Канний. Головы Силена, выглядывающей из бочки. Но какой предмет она изъясняет? Искусство выпивать?

Полифем. Берегись! Изречешь кощунство ненароком!

Канний. Что же это? Уж не божественное ли что-нибудь?

Полифем. Божественнее нет ничего на свете. Это Евангелие.

Канний. Ηρακλεις! Что Полифему до Евангелия?

Полифем. Ты еще спроси: «Что христианину до Христа»?

Канний. Не знаю, не знаю, но тебе скорее подошла бы алебарда. Если бы мне повстречался незнакомец с такою наружностью в море, я бы принял его за пирата, если бы в лесу — за разбойника.

Полифем. Но как раз этому и учит нас Евангелие — чтобы мы никого не судили по наружности. Подобно тому как под серою рясой нередко скрывается душа тирана, так иной раз коротко остриженная голова, курчавая борода, грозные брови, свирепые глаза, шляпа с перьями, военный плащ, сапоги с прорезями прикрывают евангельскую душу.

Канний. Отчего же нет? Иной раз и под волчьей шерстью скрывается овца, и, — если верить басням, — под львиною шкурой осел.

Полифем. Скажу больше: я знаю человека, у которого на голове баран, а в сердце лисица. Ему я хотел бы пожелать, чтобы глаза у него оставались черные, друзья же были белы как снег, и чтобы нрав его сделался золотым с такою же легкостью, с какою покрывается загаром его лицо.

Канний. Если человек в бараньей шапке носит на голове целого барана, как же, спрашивается, нагружен ты, если на голове у тебя баран вместе со страусом? На мой взгляд, это еще глупее — на голове носить птицу, а в сердце осла!

Полифем. Язвишь…

Канний. Но было бы чудесно, если бы не только ты убрал разными украшениями Евангелие, но и оно, в свою очередь, украсило тебя. Ты разрисовал его яркими красками; если бы оно наделило тебя добрыми нравами!

Полифем. Об этом мы позаботимся.

Канний. По всегдашнему вашему обыкновению.

Полифем. Но довольно злословия. Скажи, ты что, решительно осуждаешь всех, кто не расстается с Евангелием?

Канний. Нисколько. Кто нес на себе Христа, зовется Христофором, то есть Христоносцем. Ты носишь с собою Евангелие и вместо Полифема должен называться Евангелиефором.

Полифем. Но ты не считаешь, что носить Евангелие — это святое дело?

Канний. Нет, если только ты не признаешь, что самые святые существа в мире — это ослы.

Полифем. Как так?

Канний. Да ведь одного осла довольно, чтобы нести три тысячи подобных книжек. Я уверен, что и ты поднял бы этот груз, если приладить тебе на спину хорошее вьючное седло.