Читать «Разговоры запросто» онлайн - страница 243

Εвмений. Если б мы были уверены, что это слово — латинское, Дифил, пожалуй, был бы недалек от истины. Но мне кажется, что оно греческое и слилось из трех слов: αντί, то есть «против», κώμη, то есть «деревня», и οαριζειν, то есть «по-женски болтать». «О» через синналефу выпало, и получается, что «антикомарита» — это женщина, которая всем докучает грубой деревенскою болтовней.

Φабулл. Наш Евмений выказал себя чутким грамматиком. Но, по-моему, здесь сколько слогов, столько слито и слов: «ан» означает άνευ, «ти» — τιλλων, «ко» — κωδια, «ма» — μαλα, «ри» — ρυπαρα, «та» — ταλας. В целом же складывается: несчастный безумец, выдирающий шерсть из гнилых шкур.

Альбин. Такому работнику как раз и питаться водяною свеклою, о которой толковал Бертульф.

Бертульф. Вот именно!

Гадитан. Все вы обнаружили и чуткость и зоркость, но мне думается, что «антикомарита» — это «строптивая жена»: тут имела место синкопа, а первоначально было «антидикомарита», то есть «постоянно перечащая мужу».

Альбин. Ну, если мы усвоим такие тропы, то «послаблять» легко превратится в «послать», а «прекрасно» в «пресно».

Бертульф. Но Альбин, который в нашем сенате консул, до сих пор не открыл своего мнения.

Альбин. От себя мне сказать нечего. Но я охотно предложу вам на рассмотрение то, что недавно услышал от здешнего своего гостеприимца; болтун он невероятный, и всевозможных рассказов у него больше, чем у соловья песен. Так вот, он решительно утверждал, что слово это халдейское и состоит из трех частей. У халдеев, говорил он, «анти» значит «чудной» или «вспыльчивый», «комар» — «камень», а «ита» — «сапожный».

Кантел. В нашем синоде все вышло в точности по пословице: сколько голов, столько и умов. Как же мы постановим? Подсчитать мнения можно, а разделить, так чтобы большинство взяло верх над меньшинством, нельзя.

Альбин. Тогда пусть лучшее возьмет верх над худшим.

Кантел. Но для этого потребовалось бы собрать еще один синод, потому что всяк свою невесту считает самой красивой.

Альбин. Будь это верно, было бы куда меньше прелюбодеев. Но у меня есть план. Давайте бросим жребий бобами, кому из нас быть судьею; он один и решит за всех.

Кантел. Хоть бы тебе самому и пришлось расхлебывать эту бобовую похлебку! Ну, что? Верно я предсказал?

Альбин. Мне больше по душе самое первое и самое последнее объяснение.

Кантел. Присоединяемся. Опять я один говорю от имени всех.

Альбин. Ну, что же, пусть отныне это решение принадлежит к тем, в коих сомневаться не дозволено.

Кантел. Правильно!

Альбин. А если кто вздумает его оспорить, какую кару назначим?

Кантел. Записать его «еретиком от грамматики», да еще прописными буквами!

Альбин. Прибавлю, в добрый час, то, что мне представляется заслуживающим внимания. Узнал я об этом от одного врача-сирийца и хочу поведать друзьям.