Читать «Азов» онлайн - страница 69
Григорий Ильич Мирошниченко
Дала она Ульяне ковригу хлеба, благословила на прощание.
И пошла Ульяна кандальной дорогой в Белоозеро.
Днем и ночью шла она, почти без отдыха.
Деревушки попадались ей жалкие, соломой почерневшей крытые, прижавшиеся к земле. Но куда ни глянет она – шумят высокие и густые леса. Сосны под ветром, как струны, звенят. Трепещут листья осин. Березки! Озера синеватые! Всей грудью вольно дышится…
И чем дальше шла она на север, тем гуще становился лес. То птица взлетит неожиданно, заденет крыльями за лапчатые ветви сосны и пропадет где-то в темноте безмолвной округи, то зверь перебежит украдкой дорогу и скроется.
И сколько же птицы да зверья разного в этом краю озер!
Зеркальные озера поблескивали то справа от дороги, то слева. Сколько в этом краю озер?!
Тиха и безлюдна дорога.
Сзади заскрипели колеса колымаг. Возницы на колымагах сидели суровые, молчаливые. Сермяжные мужички! В руках вожжи. Кони, пар от них валит, едва-едва тянут возки, пофыркивают. В колымагах сидят арестанты – все те же сермяжные русские мужики. Нестриженые, небритые, немытые, голодные. Эх, матушка Русь! Глаза горят у мужиков то грозно, то тускло. Стрельцы покрикивают на них и стегают плетками уставших лошаденок.
– Не при телега на телегу, вожжа тебе в хвост! Вороти влево поживее.
– Эй, баба! – грозно крикнул стрелецкий голова. – Верни-ка с дороги. Аль те то в диковину! Глазища раскрыла!
А стрелец, ехавший рядом с ним, сказал:
– Эй, ты, Сидорка, сади-ка ту бабу к себе за седло. Теплее будет!
Стрелецкий голова от удовольствия оскалил желтые зубы:
– Сади таку бабу на кобылку – кобылка сразу упадет.
Стрельцы засмеялись.
Колымаги и конные стрельцы скрылись за поворотом дороги. А Ульяна все шла и шла.
И вот наконец раскинулось перед нею Белоозерье.
Широкое озеро. А вокруг все лес и лес. Чернели остроги меж зелени лесной. Над Белым озером склонялись могучие березы и будто тихо плакали.
В съезжей избе Ульяна нашла воеводу Ивана Борнякова. Боярин учинил ей допрос.
– Чего тебе, баба, надобно? – грозно спросил воевода.
Ульяна сказала ему, что в съезжей избе, при всех, ей говорить не велено. Воевода ухмыльнулся, важно развалясь на лавке, лукаво подмигнул Мишке Светикову: «Видал, мол? Бабенка что мед!»
Тот мигнул подьячему. Подьячий тоненько хихикнул.
– По какому же делу ты заявилась сюда? – спросил воевода. – Не края ли наши тебе понравились?
– Пришла я по царскому делу, – твердо сказала Ульяна.
Дьяк и подьячий навострили уши. Боярин поднялся кряхтя и, едва передвигая заплывшее жиром тело, прошел в сени.
– Ну, сказывай!
– По указу царской матушки, Марфы Ивановны, мне велено повидаться с атаманом Алешей Старым.
– Так, так! Сказывай правду, да врать не вздумай, – потеребив густую бороду, проговорил воевода.
– Велено мне с глазу на глаз поговорить с ним.
– Так, так. А ежели все то и не так? Стало быть, тебя, бабу, в острог впустить надобно? Царский указ – одно… а наказ матушки, выходит, – другое. Нескладно… Без Мишки Светикова, пожалуй, не разобраться мне. Эй, дьяк! Иди-ка живо сюда! – закричал воевода.
