Читать «Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи» онлайн - страница 7

– Самогон не ебётся! – парировал Егорий мощным и неопровержимым доводом. – Мне его петухи из баллона в баллон слили…

– Глохнуть всем! – сотряс помещение громоподобный рык Леща. – Кончайте этот кипиш! Мусоров, что ли, скликаете? Кто там следующий на подиум?

– А это куда?

– Сейчас покажу, дай только мотню расстегнуть!

Следующим оказался здоровенный бугай Валя Смирный (в миру – Смирнов). Смирный был типичным «мужиком» из тех, кого называли «сохатыми»: смирно пахал на промке, смирно отстёгивал на общак, смирно послал на хер начальника отряда, когда тот предложил Вале возглавить секцию профилактики правонарушений, то есть «лагерных полицаев». Так же смирно притопил слегонца двух бакланов на дальняке, когда те решили показать «рогомёту» свою крутизну. Был Валя обычно суров и молчалив.

– Славны дела твои, Иегова! – прокомментировал неугомонный Миша Ашкенази появление нового персонажа. – Вот, наконец, и камни возопили…

Кто-то сзади хлопнул Мишу по башке брошюрой «Воспитание чести и достоинства у старшеклассниц», и очередной претендент завёл свою волынку.

Рассказ смирного рыболова

СЕЛО НАШЕ СТОИТ НА БЕРЕГУ РЕЧКИ. Битюг называется. Да не село называется, а речка. Это в Воронежской области. Места хорошие, грибные да рыбные. У нас испокон веку все рыбалят, и сроду на улов не жалились. Я с мальства удочку хвать – и на берег.

Как подрос, конечно, мы с парнями полегоньку на сети перешли. Мы ж не пацанята, чтобы день убить и на дондышке пару ершей притащить. Рыбнадзор? Дак свои ж, местные. Делись по-братски – и всех делов.

К хорошему быстро привыкаешь, вскорости и сетка тожить надоела. Всё ж таки двадцатый век на дворе, а мы как обезьяны с палками-копалками. Потихоньку начали рыбёшку глушить. Тогда ещё взрывчатки этой сахарной не знали – гематоген не то как… Ну да, вот это самое слово. Мы по-крестьянски: толовую шашечку хлобысь в воду – а оттель карасики кверху брюхом. Только сгребай их, болезных, косяками – да на сковородку.

А как я с зоны воротился… Не всё одно, за что сидел? По мелочи. Мы с Гришаней, соседом моим, два комбайна пропили. А Чё такого? Их, этих «Нив», в колхозе в те поры было как мусору. Каждый год по несколько штук пригоняли. Мы ж их не сразу пропили, а с машинного, значить, двора по частям перетаскали. Кабы сразу, тогда конешно… Как воротился я с зоны, гляжу – маманя ты моя родная! В деревне как на передовой. Какие удочки, какие сетки? Только грохот стоит. Ты как дитя малое. Да этими шашками тебя в любой военной части загрузят, как баржу арбузами. А мы взамен – картошечку, молочко, сметанку. То есть обмен – по-городскому называется навроде как бампер, но не бампер… О, вот это самое слово.

Я, значить, решил безобразие прекратить. Если каждый будет природу глушить, это ж сколько рыбы надо? Ну, кому морду набил, кого постращал. Так что вскорости всё село знало, что с шашками можно рыбалить только мне да брательнику моему Коляне. И настала у нас тишь-гладь, божья благодать.