Читать «Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи» онлайн - страница 6

***

– ХОРОШАЯ БАЙКА, – лениво протянул положенец, когда сиамские близнецы завершили своё повествование. – Может, кто из жюри вякнет словечко?

Словечко вякнул сухой, узловатый и угрюмый бродяга Иван Бурый, голос которого звучал глухо и мрачно, как послание из потустороннего мира:

– И в чём тут хохма? Спалились на квасе? Так у нас ползоны таких убогих пассажиров! Вон Ёжик Саня влез в лабаз, где бытовой техникой торгуют. Решил приглядеться, что к чему, слышит – один холодильник гудит, работает, падла. Распахнул – мама моя: ветчина, буженина, торты всякие, шпроты… Ну, и водяра, понятно. Гужанулся от пуза. Там и слёг: разморило. Оказалось, торгаши хотели назавтра чьи-то аманины отмечать. Заваливают утром, а тут – такой подарочек! Вот вам и рОман про графа Монте-Криста! Так он же не полез со своей гонкой на сцену погорелого театра!

– И вообще вся эта сказка говнецом попахивает, – вставил старый зэк Михалыч, под шум волны протискиваясь в первые ряды. – У нас на лесосеке в сорок седьмом одного церковного вора под балиндру пустили…

– Под какую ещё балиндру? – не понял прыщавый парнишка в майке с блёклым олимпийским мишкой на груди.

– Под пилораму, чертяка немытая! Очень тогда этих клюкарей не уважали. В лучшем случае – пидарастили…

– Не, вы слышали этого Соломона Каторжного? – возмутился рассказчик Миша Ашкенази. – Може, ты мне ещё споёшь поэму ребе Маяковича «Шо такое нахес и шо такое цорес»? Как жидёнок хитрожопый: жрёт сало, а утирает рибий жир! Мой покойный папа рассказывал байку про двух весёлых гоев, как те гопничали в Муромском лесе. Пришили одного клиента, глянули к нему в мазел – а там шмат сала! Один другому и говорит: «Ну, Ваня, давай захаваем эту бациллу!» А тот пузо крестит и отвечает: «Ты шо, Мыкола, грех какой! Нынче ж постный день!»

– Ты, пархатый, не тронь Христову веру! – подскочил на заднем ряду Егор Андронов, возглавлявший в колонии арестантов, прибившихся к православию. Недавно они с дозволения хозяина соорудили в зоне небольшую церквушку, прилепив её одним боком к школе. Приходящий с воли к осуждённым батюшка посетовал, что эдак не по уму – как же, мол, совершать крёстный ход вокруг храма? Но всё же освятил и даже пустил по сему поводу обильную пастырскую слезу.

– Слышишь, ты, овца заблудшая! – огрызнулся Миня. – Кто бы гавкал! Егорий-Победоносец, ты бы лучше нам тиснул, кто спиздил со святой ударной стройки два ведра зелёной краски и сменял её в третьем отряде на баллон самогона? Причём, что характерно, – у пидоров!