Размолотый на мельнице судьбы,Он напоследок взвиться на дыбы,Встать на ноги, раздавленный, пытался,Но, как змея, с обрубком пе срастался.Закрыл глаза, к нагой земле прильнув,И молвил, руки к небу протянув:«Внемли, создатель всех земных созданий,Освободи мне душу от страданий,Соедини с любимою женойИ воскреси изгнаньем в мир иной».Так он сказал, могилу обнял нежно,Всем телом к ней прижался безмятежно.Сказал: «Жена!» – и перестал дышать.И так остался навсегда лежатьНа той последней темной переправе,Что миновать никто из нас не вправе.О ты, сидящий крепко на землеПод крепким кровом в неге и тепле!Вставай, не спи! Жилье твое не прочно,Спешит поток разлиться в час урочный,И рухнет каждый мост когда-нибудь.Встань, не зевай. Гони верблюда в путь!Земля есть прах. Расстанься с нею быстро,Душа твоя истлеет малой искрой.Без сожаленья растопчи свой сан,Не знатным ты предстанешь к небесам.Заранее мертво, что не навеки,Не обожай того, что не навеки.
Племя Меджнуна узнает о его смерти
Так на могиле милой он лежал,И весь огонь с лица его сбежал.Так целый месяц тлел он на могилеИль целый год (иные говорили).Не отходили звери ни на шагОт мертвого. И спал он, словно шахВ носилках крытых. И охраной мощнойВокруг стояли звери еженощно.И кладбище травою заросло,Сынам пустыни логово дало.И, сторонясь встречаться с хищной сворой,Про кладбище забыли люди скоро.А тот, кто видел издали поройРоящийся, подобно пчелам, рой,Предполагал, что то паломник знатныйВ тени перед дорогою обратной,Надежно охраняемый, уснул,Но если бы он пристальней взглянул,Он увидал бы лишь нагое тело,Что до предела ссохлось и истлело,В чьем облике от всех живых частейБыла цела одна лишь связь костей.Столь дорогой гиенам и шакалам,Зиял костяк нетронутым оскалом.Пока оттуда звери не ушли,Запретным слыло кладбище Лейли.Год миновал, и вновь ушли в пустынюВсе хищники, что стерегли святыню.Сначала смельчаки, потом и все,Путь проложив к таинственной красе,Заметили и умилились слезноНагим костям, и мертвый был опознан.Проснулась память, заново жива.Пошла по всей Аравии молва.Разрыли землю, и бок о бок с милойОстанки Кейса племя схоронило.Уснули двое рядом навсегда,Уснули вплоть до Страшного суда.Здесь – клятвой обрученные навеки,Там – в колыбели спят, смеживши век».Прошел недолгий срок, когда возникНа той могиле маленький цветник,Пристанище всех юношей влюбленных,Паломников селений отдаленных.И каждый, кто пришел тропой такой,Здесь находил отраду и покой.Могильных плит касался он руками,Чтоб исцелил его холодный камень.
