Так повелось, что если болен сад,-Кровавых листьев слезы моросят.Как будто веток зрелое здоровьеПодорвано и истекает кровью.Прохладна фляга скованной воды.Желты лицом, осунулись сады,А может быть, на них совсем лица нот.Лист в золоте, но скоро пеплом станет.Цветы пожитки чахлые свернули,В кочевье караваном потянули.А там, под ветром, на дороге тойПыль завилась, как локон золотой.Простим сады за то, что в опасеньиОсенней стужи, гибели осеннейБросают за борт кладь былой весны.Изнеженные, как они больны!Пьянеют лозы в сладостном веселыг.Садовник их срезает, чтоб висели,Как головы казненных удальцовНа частоколе башенных зубцов.И яблоко, вниз головой вися,Кричит гранату: «Что, не сорвался!»Гранат, как печень треснувшая, страшен.Он источает сок кровавых брашен.Так осенью израненный цветникНа бранном поле замертво поник.Лейли с престола юности цветущейСошла в темницу немощи гнетущей.Кто сглазил молодой ее расцвет?Кто погасил ее лампады свет?Повязку золотую головнуюЗачем Лейли сменила на иную?И тело, в лен сквозной облачено,Зачем само сквозит, как полотно?Жар лихорадки тело разрушает,Сыпь лихорадки тело украшает.Лейли открыла матери, как друг,Смертельный свой и тайный свой недуг.«О мать! Что делать? Смертный час объявлен,Ягненок лани молоком отравлен.В кочевье тянет караван души.Не упрекай за слабость, не греши.Моя любовь? – нет, кровь на черной ране.Моя судьба? – не жизнь, а умиранье.Немая тайна так была нема,И вот печаль достигла уст сама.И так как с уст уже душа слетает,Пускай тихонько, медленно растаетЗавеса тайны. Если ты стара,Прости мне, мать! А мне и в путь пора.Еще раз обними меня за плечи.Прости, прощай! А мне пора далече.Вручаю небу душу оттого,Что друга не встречала своего.Сурьмой мне станет пыль его дороги,Моим индиго – плач его тревоги,Моим бальзамом – слез его бальзам.О, только бы он волю дал слезам!И я вздохну тогда-еще раз тайноНад ним в благоуханьи розы чайнойИ камфары. А ты мне саван дай,Как для шахида, кровью пропитайЛьняной покров. Пускай не траур мрачныйТот будет день, а праздник новобрачной.Пускай невестой, не прервавшей сна,Навек земле я буду предана.Когда дойдут к скитальцу злые вести,Что суждено скитанье и невесте,Я знаю – он придет сюда рыдать,Носилки с милым прахом увидать.Он припадет в тоске к их изголовью.Над горстью праха, что звалась любовью,Сам бедный прах, он страшно завопит*Из состраданья к той, что сладко спит.Он друг, он удивительно мне дорог.Люби его без всяких отговорок,Как можно лучше, мать, его прими,Косым, враждебным взглядом не томи,Найди в бездомном нищем человекеТо сердце, что теряешь ты навеки,И эту повесть расскажи ему, –Твоя Лейли ушла скитаться в тьму.Там под землей, под этим низким кровомПолны тобой опять ее мечты.На переправе, на мосту суровомОна высматривает, где же ты?И оборачивается в рыданьи,И ждет тебя, и ждет тебя она.Освободи ее от ожиданьяВ объятьях с ней, в сокровищнице сна».Сказавши все и кончив эту повесть,Лейли рыдала, в дальний путь готовясь.И с именем любимым на устахСкончалась быстро, господу представ.Мать на нее как всмотрится, как взглянет,Ей кажется, что Страшный суд нагрянет.Срывала с головы седой чадруИ растрепала кудри на. ветру.Вопила, чтобы смерть переупрямить,Все причитанья, что пришли на память.По-старчески, склонившись к молодой,Ее кропила мертвою водой.Лежало тело дочери в бальзамеЖивой любви, омытое слезами.И стон такой последний раздался,Как будто то стонали небеса.Старуха же в отчаяньи великомНад камнем мертвой крови, сердоликом,Все сделала, что приказала дочь,И, проводив ее навеки в ночь,Не жаловалась больше на кончину.Не ужаснулась, что ушла из глазЖемчужина в родимую пучину.О жемчуге забота улеглась.