Читать «О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г.» онлайн - страница 57

То же касается и других отраслей, куда в результате последствий ГКЧП пришёл частный капитал: вертолётостроение, проектирование и производство авиационных двигателей, авиастроение в целом, строительство и другие. Те из них, которые не деградировали окончательно в финансовом климате, созданном реформаторами в 1990-е гг., ныне работают на корпорацию собственников и инвесторов (в том числе и зарубежных), за счёт труда народа, но не на жизненные интересы этого народа.

Если же отечественные школы проектирования автомобилей, самолётов, компьютеров и т.п. новыми собственниками не возрождаются или не создаются с нуля, то они — приказчики иностранного капитала, устраняющего российского конкурента. Поэтому с точки зрения труженика, воры — не только финансисты, но и большинство из тех, кто стал собственниками производств, поскольку большинство из них работают на свой карман и благополучие зарубежных паразитов-“инвесторов”, а не на благо народов России.

А без своих эффективных школ проектирования техники и технологического оборудования Россия может быть только придатком зарубежных экономик.

Такова экономическая реальность, вопреки тому, что обещали перестройщики и пришедшие им на смену после ГКЧП реформаторы.

И дело не в том, что кто-то управляет большими и очень большими капиталами единолично: если в обществе есть кредитно-финансовая система, то есть капиталы и ими так или иначе кто-то будет управлять. Вопросы в том:

· во что именно он инвестирует получаемые с капитала доходы? иными словами, в чьих интересах осуществляются инвестиции?

· на каком нравственно-этическом основании стоимость его потребительской корзины многократно - за счёт роскоши и продукции деградационно-паразитического спектра потребностей - превосходит стоимость потребительской корзины рядового добросовестного труженика, хотя финансист своим личным трудом не производит ни грамма сколь-нибудь общественно полезной продукции как таковой?

Наши люди по-прежнему не любят деньги (в том смысле, что в своём большинстве они не скупердяи и не жаждут беспредельного обогащения), но большинство из них гнетёт отсутствие трудовых доходов по одному месту работы в течение 8 часов, позволяющих разрешать жизненные проблемы их личные их семей, такие как жильё, транспорт (автомашины), отдых, хобби.

У этого члена Общественной палаты (координационного совета масонских лож и разного рода корпораций) совсем плохо с мышлением: ну как можно убедить того, кого грабят, кто чувствует, что он беднеет (по крайней мере относительно беднеет), в том, что он на самом деле обогащается, а положение его семьи укрепляется?

Можно подумать, что законодательство и практика его применения кого-то защищала от вызревших революций. Российская империя во времена Екатерины II, и Николая II имела по мнению историков самое «передовое» для своего времени рабочее законодательство (законодательство о правах и статусе рабочих), но восстание под предводительством Емельяна Пугачёва и революции 1905 — 1907 и 1917 гг. всё же состоялись, а в Великобритании, где рабочее законодательство было куда менее «передовым», режим смог избежать таких потрясений.