Читать «Лесная быль. Рассказы и повести» онлайн - страница 4

– Где? Где порвал тебя? – только и мог сказать Степан, а сам медведя за лапу тащит, слёзы по лицу льются, утирать некогда.

– Ногу маленько тронул. Серка вот жалко, вовсе кончил. Ты на тот, на тот бок его вали, ногу ослобонить. Да закурить дай, кисет под медведем остался.

Степан то медведя тащить хватался, то самокрутку крутить, а руки не слушаются. Видит – крепится дед, а у самого пот по щекам струйками. Крепко боль забирает.

Степан знал дедову храбрость, но и то не вытерпел, чуть не закричал, как свалил медведя и увидел, до чего страшно изувечена нога. Но дед не охнул, только морщился, когда Степан наспех скинул рубашку и обвязал рану, а потом на связанных дедовых лыжах потащил его к саням.

– За медведем сразу обернись, Николая зови на подмогу, – говорил дед. – Волчка, сторожить оставить нельзя: по лесу дух кровяной разнесло, волки пожалуют и его задерут. Ну, ладно, ладно, пёс, спасибо за службу, в лицо хоть не кидайся. Эй, а это что за чудо?

– Дедушка! Дедушка! – голосил Ванюшка, захлёбываясь слезами, и барахтался в снегу ему навстречу.

– Не заметил я, – говорил Степан, подводя лыжи к розвальням. – А он – под полостью.

И тут у деда в первый раз приметно дрогнул голос.

– Вижу, вижу, внучек, любишь ты старого, – проговорил он и ласково прижал к себе заплаканное мокрое лицо Ванюшки. – Жив твой дед. Ещё вместе на берлогу ходить будем. Ох!.. – Стон вырвался у него в ту минуту, когда Степан, с усилием приподняв, перевалил отца через край розвален.

Ванюшка всю дорогу горько плакал и теребил деда за руку, а тот лежал бледный, с закрытыми глазами и не отзывался.

– Помер! Помер! – плакал Ванюшка. – Тять, помер он. Помоги!

Но отец, сам такой же бледный, стоя в санях, ожесточённо нахлёстывал обезумевшую лошадь.

Дед Андрон пришёл в себя только в избе, когда около него захлопотал приятель – старичок фельдшер. Бабка Василиса молча, быстро выполняла все его распоряжения.

– Живой-то будет ли? – выговорила она с трудом: губы дрожали.

– Будет, будет, – убеждённо отозвался фельдшер. – От такой раны не умирают. Не на войне. Вот на медведей отохотился, Андрон Иваныч. Нога не дозволит.

– И то ладно. На старости лет хоть спокойно поживём, – даже оживилась бабка. – Мне уж эти звери проклятые по ночам сниться стали. Не надо мне с них никакого дохода, абы сам жив был.

Ванюшка ничего не слышал. Примостившись у кровати, он, не отрываясь, смотрел на деда и заплакал счастливыми слезами, когда его глаза открылись. Плакал тихонько, боялся: заметят и прогонят.

Дед Андрон хворал долго, но выздоровел. Однако нога так я осталась слегка согнутой, долго ходить было трудно.

– Отохотился, – со вздохом повторял он, растирая больное, колено. – И, скажи на милость, до сорока не дотянул!

– Тебя сороковой-то и вовсе по косточкам разобрал бы, – отзывалась бабка. – И то сказать, кабы не Волчок…

– Правильно говоришь, кабы он Степана не кликнул, дождался бы я помощи разве от волков, – соглашался дед. – И не посылал я его, сам догадался!..