Читать «Лесная быль. Рассказы и повести» онлайн

Софья Борисовна Радзиевская

(1892—1989)

ЛЕСНАЯ БЫЛЬ

Рассказы и повести

Художник В. Карамышев

ОТ АВТОРА

Я прожила долгую жизнь в дружбе с природой, я любила и знала зверей и животных, а они верили мне и любили меня.

И теперь, стоит взять перо и положить на стол лист бумаги, как меня окружают воспоминания.

Барсёнок Арстан бархатной лапкой трогает моё плечо.

– Помнишь? – как бы спрашивает он.

Ой! Что-то тихонько щекочет ногу. Это ёж Забияка жмётся ко мне колючим боком.

– Про меня ты тоже не забыла? – как будто говорит он и ласково фыркает.

Том-музыкант сидит на своём любимом месте, на пороге. Он молчит, но его глаза сияют, как драгоценные камни. Мы и без слов понимаем друг друга.

Но разве только они пришли ко мне из страны воспоминаний! Нет. Вот и волчонок Бурре, друг маленького мальчика Гани, и резвая козочка Мань-Мань, и верный пёсик Пум, любимец детворы… И ещё многие и многие мои друзья, тесня друг друга, неслышно заглядывают на чистый лист бумаги: когда же ты расскажешь и о нас?

– Потерпите, милые, – отвечаю я. – Любовь к вам крепит мои силы. Я успею написать и о вас. И я уверена: в лес, в поле, на речку мои читатели придут дружить с вами, защищать вас…

ЛЕСНАЯ БЫЛЬ

Старая барсучиха, известно, ночной зверь. Из норы она всегда выходила осторожно, только к вечеру, когда уже порядочно стемнеет. Не один раз высунет острый чёрный нос, понюхает да прислушается, не надёжнее ли вместо прогулки в норе отсидеться. Но сегодня ещё солнце высоко, и земля под раскидистой берёзой душистым весенним теплом дышит, а барсучиха уже высунула голову. То на солнце прищурится, то на берёзу покосится, точно в уме что-то прикидывает. И вдруг решительно головой мотнула, попятилась и исчезла в норе.

«Неужели не выйдет? Может, заметила?»

Ванюшка тоскливо скосил глаза на свои босые ноги. Занемели они от сидения на жёстком суку, правая и вовсе как не своя. А уж так подсмотреть хочется, чего барсук делать будет, когда из норы вылезет. Недаром Ванюшка на берёзу ещё засветло залез и сидит, не шевелится.

Но что это? Ванюшка замер, даже дышать перестал: из норы снова высунулась барсучья голова, а в зубах – что-то крошечное, живое.

– Матка? – обомлел Ванюшка. – Щенка своего тащит. Чего с ним делать будет?

Барсучиха уже выбралась из норы и стояла под пронизанной солнечными лучами, ещё прозрачной берёзой. Нагнулась, осторожно опустила малыша на мягкую тёплую землю, повернулась и опять исчезла в норе.

Ванюшка только дух успел перевести, а мать положила у ствола берёзы второго детёныша. Ещё, ещё, и вот уже четверо малышей копошатся на земле под самыми ногами Ванюшки. Мать стояла подле них, чутко прислушивалась, тревожно поводила острым чёрным носом – не подкрадывается ли откуда к детям неведомая опасность? Ушам и носу она верила больше, чем маленьким подслеповатым глазам.

Ванюшка, по-прежнему чуть дыша, осторожно наклонил голову. Никогда живого барсука так близко видеть не приходилось. Голова-то какая красивая: полоса белая, полоса чёрная…

Но тут уж вовсе перестал дышать, точно горло перехватило. Ещё бы: чуть дальше, под кустиком можжевельника, тоже что-то шевелится, вот из норы высунулось… Лиса! Рыжая мордочка появилась с такими же предосторожностями, как и чёрно-белая. Она осмотрелась, принюхалась, исчезла и снова появилась с маленьким рыжим комочком в зубах.