Читать «Рассветный шквал» онлайн - страница 75
Владислав Русанов
Боль пришла не сразу. Вначале лопнула на плече недавно заштопанная и выстиранная Гелкой рубаха. На коже вздулся рубец, набряк багровым изнутри и рассыпался алыми бусинками. Я успел пожалеть одежку, в которой и полдня не походил, и тут…
Давненько меня не пороли — успел отвыкнуть. Словно штырь, в горне каленный, в руку загнали с размаху. Закричать не закричал, хвала Сущему, не опозорился, а вот зашипел сквозь стиснутые зубы не хуже рогатой гадюки.
Тут же все вернулось на круги своя. Не парил возвышенный дух над бренной землей, а скособочился жалкий мужичонка перед гордой воительницей.
— Ты будешь головой, салэх, — с нажимом повторила Мак Кехта.
Унизительная кличка. В переводе со старшей речи «салэх» — мерзкий, грязный, вонючий. Емкое содержание в коротеньком словечке. Учитель Кофон подробно объяснял, что так назвали сиды первых встреченных ими людей. Диких, необузданных наших предков, промышлявших охотой и собирательством кореньев.
Кулак с плетью вновь медленно поднялся, не торопясь, впрочем, наносить удар. Так учат собак и лошадей. Подчинишься — избегнешь наказания и связанной с ним боли. А кто мы, люди, собственно, для перворожденных? Вырвавшееся из-под хозяйского присмотра зверье. Зачастую мы сами даем им повод уверовать в это еще крепче.
Но только не сейчас…
— Нет, феанни, не буду.
Верно говорят знатоки: самый больной из ударов — первый. Человек равно быстро привыкает что к хорошему, что к плохому. На второй, на третий раз ощущения притупляются.
Я даже умудрился не зашипеть повторно.
Только поднес запястья к лицу, прикрывая глаза.
— Я научу тебя повиновению, салэх!
Видать, в детстве мечтала зверюшек всяким штукам да фокусам учить.
— Нет, феанни. В моей жизни и смерти ты вольна по праву сильного. Но душе моей только я хозяин. А теперь: хочешь — режь, хочешь — так ешь…
Яркие смарагды очей потемнели от вырвавшегося на волю, давно сдерживаемого бешенства. Пальцы зашарили по поясу в поисках рукоятки корда.
— Ах ты!!!
Ну что, Молчун, жил сикось-накось, так хоть помри, как положено сыну… А впрочем, какое кому дело, чей я сын? Как положено умирать человеку, уважающему себя.
Мак Кехта наконец-то нащупала кинжал. Потянула…
Узкая ладонь в кожаной черной перчатке накрыла ее кисть. Толкнула клинок на место. Этлен?
Телохранитель без малейшего усилия удерживал руку рассвирепевшей воительницы. Качая головой, произнес укоризненно:
— Феанни…
Сида оскалилась, как дикая кошка. Сейчас укажет дерзкому слуге, где его место.
— Нет! Не трогайте его!!!
От звонкого крика зазвенело в ушах.
Гелка рыжим растрепанным вихрем ворвалась между нами.