Читать «Торговка» онлайн - страница 84

— Слушай, а ты случайно порошок не прихватила? Я же на него не рассчитывала! Уже выстирала весь…

Я собралась с духом и только-только открыла рот, чтобы выложить этой женщине, что в ее лета положено уже о вечном подумать, а не укладывать в койку единственного у дочки отца, престарелого хилого старичка-предынфарктника, которого незапланированные страсти в гроб сведут, но тут в избу с деревенской бесцеремонностью, без всякого стука, опрокидывая ведра в сенях и покачиваясь, вперся поддатый старец. Я поняла, что это и был Верин дед Миша. Он волок за красноватые лапы здоровенного гусака, принесенного в жертву только что, а к груди прижимал четверть с чистой, как слеза, самогонкой. Позже он похвастался мне, что для изготовления своего фирменного напитка раздобыл у военных электронщиков армейские противогазы с угольными и прочими суперфильтрами и какие-то медные засекреченные трубки. Дед страшно гордился тем, что его напиток горит, как бензин, и может свалить с ног хоть министра обороны.

— Ага! — оглушительно заорал старик. — Еще одна невеста для меня заявилася! Нинка, гуся шпарить надо, под шкварочки, со всей процедурой! Воду скипятила? Тебя как зовут? Маша? Давай, Машка, щипли этого бандита… Мы его с картохой да яблочками! А уголья где? Ну кто ж так под гуся печку топит? Обучаешь вас, обучаешь… Щас мы тут все по законному порядку переиграем! Ну что ты застыла как мумия, Маруся?! Давай помогай людям! Тут тебе не Москва! Ахвициантов нету! Что натопаешь, то и полопаешь!

Вот так помимо воли, а может, и оттого, что еще не определилась ни в стратегии, ни в тактике решающей битвы за возвращение в родные стены блудного отца, я включилась в подготовку застолья. По-местному оно называлось «прописка» и обычно происходило, когда в Журчихе появлялся не просто случайный гость, но человек долговременный, которого аборигенам предстояло изучить и определить ему место в уже почти порушенной деревенской иерархии.

Приодевшаяся Нина Васильевна меня словно не замечала и командовала только отцом. Она заставила его оставить дрова и отправила в избу помогать ей с закусью.

Всем в доме распоряжался горластый дед Миша. Он решил, что в избе будет слишком тесно, потому что не принять кого-либо из журчихинских будет смертельной и незабываемой на долгие годы обидой. Ночи уже были холодные, но он заявил:

— У нас бабы, как пингвины… Ничего с ними не сделается! А после стакашки им уже будет все одно, как в жаркой Африке!

У него все ладилось как-то бойко и весело, никто оглянуться не успел, как под липами встал длинный стол из досок, уложенных на козлы, который Рагозина накрыла клеенками. Под скамьи пошли те же доски на дровяных чурбаках. Дед Миша разложил костерок чуть поодаль, не столько для тепла, сколько для света, и в темноту полетели искры. Желтые липы заколыхались от игры теней. Все окна горели электричеством, освещая травяной пятачок перед крыльцом.

Ветер совсем стих, небо вызвездило, огни деревни, рассыпанные над прудом, маячили редко, потому что большинство изб было уже заколочено на зиму.