Читать «Пороки и их поклонники» онлайн - страница 152

– Я знаю, что не чужие. Я и не могу, Федор Кузьмич, потому что не чужие. Я только… сейчас привык, понимаете?

Старик посмотрел на него через очки, потом сдернул их и посмотрел просто так.

– Понимаю, – сказал он со вздохом. – В один год все убрались, ишь, подлость какая! Ну и ладно. А ты приходи. Марию Викторовну приводи, мы ей смотрины устроим. Как пол метет, как воду несет, как на стол собирает! А что? Так всегда было!

И тут он засмеялся – понравилось ему, как славно он пошутил. Маша стояла вся красная.

– Ладно. Что тут у тебя за шедевры? Посмотрим.

– Это рисовал Александр Васильевич Огус, – пояснил Архипов и выложил картины на громадный лабораторный стол, одну за другой, – а Маше они достались в наследство.

– Дочка, что ли? – нацеливая очки на картины, осведомился старик. – Да нет, не было у Сашки никаких дочек. Ни сыночков, ни дочек, никого… Да и картин он не писал! Это я вам точно говорю, молодые люди! Он так же точно не писал картин, как я никогда не пел в “Евгении Онегине”, что-то тут другое…

– Маша – дочь его жены, – объяснил Архипов зачем-то.

– Лизы? – удивился старик и как-то очень плотно провел рукой по незабудкам, сверху донизу, потом зачем-то понюхал свою руку и ловко перевернул картину незабудками вниз. Посмотрел холст, дотянувшись, взял лупу и уставился в нее.

– Вы… знали Елизавету Григорьевну? – не выдержала Маша.

– Ну конечно! Не так, чтобы хорошо, но знал, конечно. Милая, и со странностями. Все гомеопатией лечилась. От чего только, непонятно. А… где вы взяли сии творения?

– Мне Елизавета Григорьевна оставила их в наследство, а так они у нас на стенах висели. Много лет.

– Много лет, – повторил старик, – много лет. И дату поставил, умник! Ноябрь шестьдесят шестого.

Он колупнул холст и опять уставился в свою лупу.

– …в седые дали ноября, – забормотал он, не отрываясь от лупы, – уходят версты, как слепые, без палки и поводыря. Без палки и поводыря… Так-так.

Он разогнулся и кинул лупу на стол.

– Ну, ты прав, Архипов Владимир. Конечно, тут дело не в Сашкиной живописи, – ударение было почему-то сделано на слог “пи”. – Посидите. Я в лабораторию схожу. Только чудес от меня ждать не надо! Исследование надо поводить, исследование, а сейчас только рентгеном просветим, поглядим. Посидите.

Двумя руками, осторожно он взял картины и вышел с ними за дверь – не ту, которая вела в коридор, а ту, которая маячила в конце громадного, как университетский зал, кабинета.

Архипов посмотрел на Машу:

– Он… знал тетю, твой Федор Кузьмич? И ее мужа?!

– Знал, как видишь.

– Откуда?!

– Если Лизаветин супруг занимался живописью, значит, Федор Кузьмич его знал. Он эксперт высочайшего уровня. По-моему, академик. С ним дружили мои родители. Монаховы в тридцатые годы из Лондона приехали, вместе с Капицами. Отец Федора Кузьмича у Петра Капицы работал. Его, ясное дело, посадили и расстреляли, хоть Петр Леонидович и хлопотал как мог.