Читать «Пороки и их поклонники» онлайн - страница 150

– Он странный, – тихо говорила Маша Тинто. – Зонт какой-то, картины, труп! Что с ним? Тетя считала, что он здравомыслящий сверх всякой меры.

Тинто по-собачьи пожал плечами, но Маша не понимала по-собачьи.

Совсем близко заурчал тихий мотор, прошуршал песок под колесами тяжелой машины, стукнула дверца. Маша по пояс высунулась в окно. Архипов вынырнул из бузины и крепко и неожиданно поцеловал ее.

– Прыгай.

За руку он потянул ее на себя, поймал и прижал – сильно. На одну секунду он изо всех сил стиснул ее, а потом отпустил.

Привстав на каменный выступ, Архипов перегнулся через подоконник и вытащил картины. Последним в заросли бузины перевалился тяжеленный Тинто, и окно Архипов прикрыл.

– Ты знаешь, – сказал он Маше, – с тех пор, как началась вся эта история, я только и делаю, что пользуюсь этим окном.

– Володя, – пожаловалась она, – я ничего не понимаю.

– Сейчас мы все поймем, – пообещал Архипов. – Федор Кузьмич нам растолкует. Без него я пока тоже ничего не понимаю.

– А что ты говорил… про тетю? Что она приходила? Про зонт? Про дождь?

– А-а, – отмахнулся Архипов, – я нынче как принц Датский. Меня то и дело тревожат призраки, вернее, один призрак. Мне является призрак Лизаветы. Вот ты веришь в привидения?

– Н-нет. Не знаю.

– И я не знаю. То есть не верю. Но одно привидение существует совершенно точно – Лизаветино.

Тинто тоскливо вздохнул. Ему не нравились разговоры про привидения.

– Володя…

– Кризис наступит вечером, – отрезал Архипов. – Сейчас до кризиса еще далеко.

Он втиснул здоровенную “Хонду” на единственное свободное место в плотном ряду машин, как будто специально оставленное для нее.

А может, и оставленное – Владимир Петрович теперь во всем сомневался.

Подъезд старинного купеческого дома был чистенько и уважительно отремонтирован. Так уважительно, что даже фонарь остался таким, как при братьях Третьяковых, Сергее и Павле Михайловичах. И кокошничек над крылечком из гнутой ажурной жести, и кованая чугунная решетка перед крохотным московским палисадничком, и мозаика на белой стене – все ухоженное, добротное и славное, какой бывает старина в богатых волжских монастырях.

– Выходи.

Ореховые высокие двери казались закрытыми навсегда, но домофон сверкал вполне современными начищенными кнопками – значит, кто-то все-таки сюда приходил.

Архипов нажал кнопку и покрутил головой в поисках камеры. Когда-то она находилась сверху и справа, но он слишком давно сюда не заглядывал.

– Да, – вежливо сказал домофон.

– Мы к Монахову.

– Собачку придется оставить.

Архипов посмотрел вниз. Тинто Брасс, оказывается, тоже вылез из машины и теперь стоял на нижней ступеньке с самым невинным видом.

– Собачка и так не собиралась идти. Давай в машину, Тинто! Быстро!

“Ну и пожалуйста, – сказал Тинто Брасс. – Мне вовсе и не хотелось сюда. Подумаешь”.

Архипов загнал пса в салон и вернулся к уже открытой двери. Маша не решалась войти, смотрела растерянно.

Ореховые снаружи двери оказались внутри металлическими, а сразу за ними начинался плиточный пол и поднималась крутая лестничка с латунными шишечками и перилами.