Читать «У нас в Крисанте» онлайн - страница 30
Джика Ютеш
Мальчик перестает плакать лишь после того, как снова раздается резкий голос тетки:
— Даже взглянуть на ребенка не захотел, старый черт!.. А Михэлука тоже хорош! Стоит как каменный! Я ему все шепчу: «Скажи «целую ручку», скажи «целую ручку», а он стоит и только глазами хлопает!
— Ни к чему ты все это затеяла, — неодобрительно качает головой дядя. — То, что мальчик так похож на Емилиана, старику только неприятно. Не может он простить Емилиана!.. Даже мертвому ничего не прощает! Ты что, надеялась разжалобить его сердце? Как бы не так! Сердце его там, где его богатство! Богатство он потерял? Значит, потерял и сердце! Он и в могиле только о деньгах думать будет!..
— Да замолчи ты со своими глупостями! — огрызается тетка Олимпия и снова принимается поучать Михэлуку: — Ты должен барину во всем угождать! Главное, без дела не сиди ни минутки. Пусть барин видит, какой ты работящий и послушный. Понял, негодник ты этакий?
Но Михэлука понял, что тетку лучше не сердить, а как только хоть издали покажется старый барин, надо скорее прятаться. Бенони тоже это понимал и хорошо знал все закоулки и тайники, куда барин никогда не заглядывал. Так, например, можно было чувствовать себя совершенно спокойно на бахче. Бахча — на холме, а барин не станет на холм взбираться, у него может сердце заболеть. Если старик вдруг надумает пойти к копнам, пусть идет, все равно их тайник никому не найти, даже самому господу богу. А вот во фруктовый сад за черешнями или абрикосами лучше всего пробраться после обеда, когда старик спит… В конюшне тоже столько темных закоулков под яслями, под кормушками за старыми бочками, что ребят там сам черт не разыщет… Но лучше всего держаться около дядюшки Томеки. С ним можно гулять где вздумается, потому что Томека старого барина не боится. А когда напьется, ругает барина на чем свет стоит и грозится пойти пожаловаться на него в профсоюз.
— Я тебе покажу профсоюз, пьяница! — бормочет господин Кристу, и голова его так дергается, что, кажется, вот-вот отвалится. — Я тебе, лодырь, плачу жалованье, какое полагается мастеру-механику!
— Лучше бы вы заплатили за то, что погубили все мое счастье. Заплатите, и я уйду! Уйду работать механиком на фабрику!.. — не унимается Томека. — Хотел бы я знать, где вы найдете другого такого дурака, который работал бы у вас и за кузнеца и за механика на молотилке! Теперь на нашей улице праздник! Мы вступили в союз с трудовым крестьянством! Долой бояр! Долой буржуев! Я союзник трудового крестьянства!
— Жулик ты, вот ты кто! — вопит старый барин и торопливо взбирается по лестнице, а взобравшись, орет на весь двор: — Свинья неблагодарная, вот ты кто! Сколько я денег переплатил лучшему врачу больницы, чтобы он тебе как следует шкуру залатал!
Но Томека, сдвинув шляпу на затылок, подкручивает черные усы и поет себе под нос:
