Читать «У нас в Крисанте» онлайн - страница 29

Дальше тетке приходится тащить Михэлуку за шиворот. Она легонько стучит пальцем в дверь, минуту ждет, а затем входит. Михэлука весь дрожит и последнее напутствие тетки слышит будто сквозь сон.

— Скажи вежливо и громко «целую ручку», слышишь? — говорит тетка, толкая его в спину.

Около стола кто-то стоит.

Мальчик сперва различает огромные полосатые валенки, затем трость с острым, блестящим металлическим наконечником, потом полы вишневого халата и, наконец, руку, сжимающую рукоятку трости… На одном из пальцев искрится золотое кольцо с большим красным камнем… Кольцо в десять раз красивее, чем то, что носит крестный Пэлтэгуца.

Пальцы тетки Олимпии снова впиваются Михэлуке в затылок, но голос ее звучит ласково и нежно:

— Скажи, миленький, «целую ручку»! Барин Кристу нам всем заместо родного отца с матерью.

— Ха-ха-ха! Значит, я отец и мать разбойников… — неожиданно взвизгнул злобный голос, а трость два раза стукнула по полу.

Михэлука таращит глаза. Из вишневого халата высовывается длинная тонкая шея и трясущаяся голова. Лицо у барина сморщенное и желтое, как лимон. Михэлука никак не может оторвать глаз от головы старика, которая непрерывно дрожит, словно ее кто-то дергает за веревочку… На макушке черная плоская феска с длинной, свисающей к самому уху кисточкой. Большой, кривой нос барина похож на клюв коршуна. Черные и густые брови срослись над уставившимися на мальчугана глазами.

— Поцелуй ручку, родненький, — снова поучает тетка.

Испуганный Михэлука больно тыкается носом в красный камень перстня. Рука барина приятно пахнет розой.

— Это Рафилин лягушонок? — спрашивает барин. — Я думал, он поменьше.

— Он уже подрос, — оправдывается тетка. — Этой осенью восьмой пошел!

— Гм! — покашливает барин. — Делать что-нибудь умеет или только жрать?

Тетка проводит жесткой, как терка, рукой по лицу Михэлуки и пытается замолвить за него словечко:

— Он уже не маленький… А в доме дел много, подмога всегда нужна!

Барин насмешливо хихикает, и смех этот похож на блеяние козла. Когда он смеется, видны все его желтые, но еще крепкие зубы…

— И без него хлопот хватает! Незачем мне еще одну мороку брать на свою голову! — промолвил старик и вдруг как застучит тростью по полу, как взвизгнет: — Убери немедленно, чтоб глаза мои больше его не видели!

Тетка в испуге тащит Михэлуку в зал с ковром на полу и вешалками из бычьих рогов на стенах, потом грубо выталкивает на галерею и сердито шипит:

— Торчит, как чурка бесчувственная! Весь в мать! И она такая же была. Облезлая овца, а хвост задирает! Марш домой, и пока я не вернусь, сиди в комнате!

Где же вы, зайчики и бахчи? Где вертушка, спрятанная в копне соломы? Где гроздья сладкого винограда? Где вы, пчелы, купающиеся в брызжущих струях фонтана? Где вы все? Придите и утешьте малыша, одетого в убогий пикейный костюмчик в голубую крапинку. Придите и приласкайте малыша, он так горько рыдает на кровати в комнатке хромого Томеки…

Ни мягкие ручонки Бенони, ни ласковый голос дяди, ни деревянный человечек, пляшущий на четырех ниточках на коленях у Томеки, не в силах осушить первые слезы, пролитые Михэлукой в Крисанте.