Читать «Падение Икара» онлайн - страница 88

— А где твои пастухи? — подозрительно спросил Фуфий. — Почему они не здесь?

— Они на пастбище с овцами; я им ничего не сказал. Заковать их у меня некому, и я побоялся, что они разбегутся до твоего прихода… Разреши покормить этих рабов; вот для них хлеб и сало. За что ты получил эти фалеры, почтенный центурион?

Вопрос был задан с правильным расчетом на обычную солдатскую хвастливость. Фуфий о своих подвигах (преимущественно воображаемых) и о своей тесной дружбе с главнокомандующим мог говорить часами.

Критогнат изумлялся, восхищался, задавал новые и новые вопросы, с надеждой поглядывая на удлинявшиеся тени и рассчитывая по ним, где теперь беглецы. Фуфий заливался соловьем; солдаты набивали себе рты, позабыв обо всем на свете.

«Овцы на дальних участках; я поведу его туда. Солдат он возьмет с собой ну человек десять, не всех же! Пожалуй, нам всем удастся спастись».

Всё испортили собаки. Подходило время вечернего водопоя; овцы начали беспокоиться и метаться. Собаки решили, что надо обратиться за помощью к людям, а людей можно найти, конечно, у загонов. Критогнат уловил далекий топот множества овечьих ног и с недоумением спрашивал себя, что случилось. А стадо бежало, блея, фыркая, вздымая легкие облачка пыли. И, когда Фуфий и солдат взбежали на холм, навстречу отаре, обнаружилось, что людей при овцах нет.

Фуфий в несколько прыжков очутился у стола, за которым только что сидел. Смутная догадка осенила его.

— Куда делись пастухи? — растерянно произнес он и вдруг заревел: — Где пастухи, галльская…

Слова эти были последними в его жизни: стрела Аристея пробила ему горло. Солдаты не успели опомниться, как другая стрела глубоко вонзилась в глаз Фуфиева соседа. Ловко брошенный топор раскроил голову второму легионеру: меткая рука и меткий глаз Аристея славились недаром. Несколько человек бросились к чердаку и тяжко грохнулись оземь один на другого. Критогнат уже действовал мечом; Мерула и Мус выскочили ему на помощь из засады; став спинами друг к другу и пользуясь замешательством среди солдат, спешно надевавших панцири и шлемы (многие сняли их, садясь за еду), они вывели из строя несколько человек, но одолеть всех они, конечно, не смогли бы: очень уж неравны были силы. Аристей посылал стрелу за стрелой; Евфимия ловко швыряла зажженные вязанки, которые быстро превращались в столбы сплошного пламени, но умело брошенные копья почти одновременно прервали жизнь обоих. Падая, Аристей задел горшок с горящими углями. Сено вспыхнуло, пламя охватило деревянные перекрытия, потолок и крышу, и на этом огромном погребальном костре сгорели тела Евфимии и Аристея. И под рев разгулявшегося пожара в помощь Критогнату и Меруле, израненным и выбившимся из сил, сзади набросились на солдат вернувшиеся пастухи и товарищи Мерулы.

Мус, бившийся бок о бок с Критогнатом и Мерулой, был весь в царапинах и ссадинах, но каким-то чудом не получил ни одной серьезной раны. Пользуясь тем, что солдаты, ошеломленные нападением с тыла, обратили все внимание на новых врагов, он кинулся к пятерым закованным пастухам, которые стояли в стороне от свалки, жадно наблюдая за ее ходом. Он быстро сбил колодки с одного, с другого. Освобожденные стали энергично помогать освободителю и кто с топором, кто с мечом, валявшимся на земле, а кто просто с увесистой дубиной бросились на солдат.