Читать «Снег на экваторе» онлайн - страница 183

По широкому темному лезвию прыснули яркие струйки крови, и жертвенное животное рухнуло в горячую пыль. В то же мгновение в небо взвились крики и улюлюканье, тамтамы загрохотали с удвоенной силой, а в ворота бегом ринулись носильщики. Один за другим вожди плавно проплыли мимо меня к навесам. Они восседали на носилках, полные достоинства, и неторопливо обмахивались метелочками из хвостов зебр и антилоп. Так, на всякий случай. Хотя колдуны бдительно следили за тем, чтобы не подпустить к правителям злых духов.

Дальнейшее, то есть пляски и песни, запечатлелось в памяти не столь отчетливо. Эта часть действа походила на многочисленные праздники и фестивали, к тому времени ставшие уже привычными, а потому свежесть восприятия притупилась. Но величественные фигуры вождей на носилках и тронах, надменные взгляды их приближенных, согбенные фигуры подданных, которые скрючивались в три погибели, приблизившись к навесам, не забыть никогда.

Парад в Ливингстоне окончательно закрепил осознание духовного могущества вождей в Черной Африке. Причем, Замбия – страна не самая показательная. Есть места, где отношения подданных с традиционными правителями сохранились в исконном виде, и авторитет вождей по-прежнему абсолютен и незыблем. Один из таких регионов – древнее угандийское королевство Буганда. Еще в Москве, узнав о предстоящей командировке в Найроби, я дал себе зарок непременно туда добраться и слово сдержал.

Кстати, из кенийской столицы путь в Буганду лежит через Гилгил. Направляясь в древнее угандийское царство и в очередной раз минуя знакомую автозаправку, я думал о несокрушимости традиционного образа жизни и мышления африканцев, о стойкой, «генетической» их приверженности обычаям предков, и пытался представить себе, что меня ожидает. Действительность, как всегда, предстала не совсем такой, как виделась издалека по чужим описаниям и рассказам.

…Вылинявшая под дождями и солнцем серая соломенная крыша нависала над землей так низко, что, не возникни невесть откуда чернокожий старик, вход пришлось бы искать долго. Помогая себе суковатой тростью, живописный спаситель заковылял навстречу, осклабив беззубый рот и призывно махая рукой.

– Сюда, сюда! Добро пожаловать, – восклицал он.

А, подойдя вплотную, добавил:

– Можете называть меня Джордж. Я – дикобраз.

Стоило пригнуться и заглянуть под солому, как в густой тени проступила тропинка, выложенная каменными плитками. То, что издали представлялось небольшой, округлой, как холмик, хижиной, оказалось воротами в обширный двор, огороженный плетнем.