Читать «Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8» онлайн - страница 108

Гордины критикуют марксизм чрезвычайно резко и изобретательно; для них это враг номер один, даже более опасный, чем христианство. И все же нельзя не заметить, что за образом марксизма в книге вырисовывается еще один важный объект критики — наука. Гордины рассматривают учение Макса—Энгельса как одну из ветвей науки, вершину ее развития,— и именно против науки, научного мировоззрения обращен, в конечном счете, критический пафос книги.

В гординском сочинении термины «наука», «научный» используются в разных значениях. Наиболее часто они характеризуют социальные аспекты марксистского учения, выступая синонимами исторического материализма, политической экономии и т.д. В этом качестве наука, как мы уже показали выше, была для Гординых абсолютно неприемлема. Все законы истории, общественной жизни, на признании которых зиждилась социология и революционное учение марксизма, были для братьев-анархистов химерами, порожденными «монистическим» сознанием. Любопытно, что в своей книге Гордины практически не употребляют понятия «идеализм» и «материализм». Так, немецкую классическую философию они называют трансцендентализмом, марксизм же для них — наука. «Наука причинна, детерминистична и, следовательно, реакционна, контрреволюционна, антигуманистична (…потому что лишает человека свободы воли, действия и творчества), антисоциальна (мешая свободному социальному строительству…) Притом наука, по существу, буржуазна… Во всяком случае, угнетенные современного общества, между которыми приходится считать… противонаучно-настроенные: люмпенпролетариат, и итерриториалиат (угнетенные национальности), и женщину, и коллективы, ничего общего с наукой никогда не имевшие, да к тому еще детство и молодежь, вечные жертвы науки,— не могут смотреть на науку как на свою культуру, как на свою освободительницу» (42).

Не менее агрессивно братья Гордины отвергали естественные и точные науки, в них они видели, во-первых, такое же препятствие для реализации человеческой воли, как и в общественных науках, а во-вторых — идеологические фантомы, не имеющие никакого отношения к действительному миру. С их точки зрения, все законы и понятия науки: время, пространство, причинность, число и т.д.— должны быть признаны несостоятельными и полностью отвергнуты (150).

Главный же порок естествознания братья видели в том, что оно признает объективное существование природы, утверждая тем самым существование нового Бога. Недаром мракобесы науки говорят об основах науки, о причинности, о природе как о постулатах…» (106). «Нет ни Бога, ни природы!» — этот лозунг братья Гордины вынесли на титульный лист своей брошюры «Манифест пананархистов». «Законы царя, бога, природы — это законы смерти. Боги, цари и природы — это олицетворение, начала смерти, оправдание смерти»,— утверждают они в «Социомагии и социотехнике» (87).