Читать «Современное искусство» онлайн - страница 49

Белла смеется.

— Что тут смешного?

— Так я и знала, что вы из Коннектикута. Вы из богатой семьи?

— Не то чтобы богатой, но со средствами. То есть деньги проблемой не были.

— А что было?

Лиззи колеблется: не съязви Белла насчет Коннектикута, она ни за что не стала бы ей открываться.

— Когда мне было четырнадцать, маму сшибла машина, и она так и не оправилась. Ее много раз оперировали, перепробовали все возможные лекарства, но у нее было повреждено так много отделов мозга, что врачи не знали, когда какой откажет. Иногда у нее двоилось в глазах, иногда ее шатало, то она говорила хорошо, то язык ее не слушался. А потом у нее случилось кровоизлияние в мозг, и она умерла.

Лиззи впервые говорит о матери вот так — сухо, без слез, не описывая, как мужественно держалась мать, как чуть не до последнего дня посмеивалась над собой. Она смущена: уж не разоткровенничалась ли она только, чтобы доказать Белле — не ей одной пришлось страдать.

— Сочувствую, — говорит Белла.

— Спасибо.

— При чем тут спасибо… Ну а мужчина в больнице, он кто?

— Господи! Вы его видели.

— Как я могла не видеть его? Он же сидел прямо у моей кровати. И кто он?

— Художник.

— A-а. Теперь вспомнила. Вы сердились на него, говорили, что я интересую его исключительно из-за Мэддена. Со мной такое не впервой, тем не менее благодарю.

— Ну что вы.

— Он говорит с акцентом, верно?

— Он австралиец.

— А я, пожалуй, не знакома ни с одним австралийским художником. Вы приводили его в мастерскую, когда он навещал вас?

— Да. Видите ли, он привез меня сюда в тот день, когда я должна была приступить к работе, но нам никто не открыл, и мы пошли к вашему соседу, а сосед сказал, что вас увезли в больницу. Я решила остаться и попросила его выгрузить мои вещи, но он поднялся наверх. Я не думала, что он туда пойдет.

— Вы провели его в мастерскую до или после того, как наведались в больницу?

— После… Но почему вы…?

— Пытаюсь реконструировать события. Интересуюсь, что вы за человек: как-никак мне придется полагаться на вас. Расскажите, чем вы там, в своем университете, занимаетесь? Вряд ли исключительно искусством сороковых годов двадцатого века.

— По преимуществу английской литературой, а именно девятнадцатым веком.

Белла смотрит на нее испытующе.

— Вы пришли ко мне, как я поняла, взять интервью для своей диссертации по истории искусств.

— Правда… Но вообще-то это Хизер искусствовед. Я пришла за компанию.

— Выходит, вы меня обманули.

Лиззи опускает голову, думает — не рассказать ли Белле о том, что значит для Пола Клей Мэдден, но не может собраться с духом.

— Замнем. А как вам Нина, вы ладите?

— Она просто чудо.

— Хорошо, раз уж вы здесь задержитесь, почему бы вам не пригласить этого вашего австралийца на уик-энд, а то не ровен час заскучаете.

— Вы очень добры, — чопорно благодарит она Беллу, но тут звонит телефон, и она опрометью бежит в гостиную.

— Сообщите, что я иду на поправку, потом передадите мне, что скажут.

— Дом Беллы Прокофф, — Лиззи повторяет это раз за разом весь день.

С тех пор как Белла вернулась, звонили уже раз двенадцать: из Гуггенхаймовского музея, из Художественного центра Уокера, из музея Роз при Брандейсе, из самых разных галерей; все звонившие, заметила Лиззи, называли не только себя, но кого или что они представляют. Белла наказала ей записывать телефоны и говорить, что она им отзвонит, когда будет себя лучше чувствовать.