Читать «Апокриф. Давид из Назарета» онлайн - страница 182

Что случилось с сыном Иешуа после того, как он спас его?

Он так этого никогда и не узнает.

Лонгин с трудом дышал. Он обливался потом. Его дух воина требовал от него, чтобы он сделал что-нибудь, чтобы взять верх в этой последней битве, но это уже было выше его сил. Все вокруг было ему знакомо. Вид на Иерусалим с Голгофы был бы восхитительным в этот сумрачный час, если бы его не загораживал лес крестов.

На них умирали сотни рабов, выживших на Гаризиме.

Во имя величия Рима ни один уцелевший иудей не должен был оставаться в живых после этой бойни. Никто не должен был рассказать о судьбе статуи императора.

Лонгин понял, что он абсолютно голый, и когда инстинктивно захотел прикрыться руками, не смог этого сделать – ему не давали гвозди, которыми его кисти были прибиты к поперечине креста.

Распятый среди рабов, с которыми он сражался бок о бок, центурион испытывал те же страдания, что и Тот, кому он был обязан своим вторым рождением. Он задыхался от нехватки кислорода. Его сердце пыталось компенсировать ее усиленным биением. Парализованные болью руки и ноги больше не могли его поддерживать.

– Тебе должно казаться странным, римлянин, что ты стал одной из жертв, не так ли?

Знакомый хриплый голос доносился с соседнего креста, но, повернувшись в ту сторону, он смог увидеть только ноги. Обращавшийся к нему был распят вверх ногами.

– Наконец-то Бог открывает для меня… врата ада, – сказал Варавва, у которого уже побагровело лицо. – У меня остался… один должок… это касается твоих родителей.

– Возможно, мы еще встретимся, – отозвался Лонгин.

– Это вряд ли, – вздохнул зелот. – Из нас двоих… добрым разбойником являешься ты.

И он испустил дух.

Эпилог

Перед ним простирался самый высокий и самый труднопроходимый горный хребет из всех, что он когда-либо видел. Неужели он последний? Давида напугал этот кошмар, который снится всякому путешествующему в горах и о котором потом не вспоминают. В такие моменты неопределенности вам кажется, что вы покидаете собственное тело, освобождаетесь от страданий, в то время как ваш организм все еще борется за смехотворное обещание последнего вздоха. Но эти страхи позволяла превозмогать надежда, что после того, как он пройдет свыше трех тысяч миль, все-таки наступит конец его скитаниям.

Его невозможно было узнать с этой взлохмаченной шевелюрой, колючей бородой и потрескавшимися губами. Хотя его умственные способности и физическое состояние оставляли желать лучшего, для него оставались так же ценны дружба и братство, окрепшие в противостоянии, свободные от всех прародительских споров и предрассудков.

Иудей и римлянин.

Испытавшие одни и те же страдания с одной и той же верой.

Именно воспоминания о центурионе, который столько раз спасал ему жизнь, чью память хотел почтить Давид, предпринимая это путешествие, поддерживали его.