Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 171

Каждый день мы ждем сообщений о решительном контрнаступлении наших войск. Но таких сообщений все нет, и нет и очень долго нам пришлось их ждать. В начале сентября немцы захватили Шлиссельбург, и сухопутная связь Ленинграда со страной оказалась прерванной. О голоде, холоде и героическом поведении жителей блокадного города написано много прекрасных книг и не мне их дополнять. В блокадном Ленинграде оставалось девять моих близких родственников, из них пережили блокаду лишь двое: тетя Соня и ее сын Витя – мой двоюродный брат, все остальные погибли от дистрофии…

С первых дней войны я начал вести дневник и всю войну таскал его с собой в рюкзаке. В растрепанном и потёртом виде он сохранился у меня до сих пор. Несколько отрывков из него – привожу ниже.

17 августа 1941 года. Пятьдесят шесть дней полыхает огонь войны, сорок семь дней, как я в армии, но дальше Прибытковского общежития Политехнического Института никуда не двинулся. Здесь размещается резерв 12-го Тяжело-танкового Полка. На весь взвод связи, которым я командую, одна сломанная радиостанция 71ТК. Иногда к нам приходят военные и отбирают из нашего состава тех, кто уже участвовал в боевых действиях. Грустно и тяжело слушать радиопередачи о захваченных врагом наших городах. Немцы стремительно продвигаются в глубь страны.

10 сентября. Второй день немецкие самолеты усиленно бомбят Ленинград. Вечером было видно большое зарево. Горят Бадаевские склады, где хранятся основные запасы Питерского продовольствия. Ночью, после объявления сигнала тревоги, не мог выгнать бойцов в щели. Рядом рванула авиабомба. Из окон посыпались стекла. Застегивая на ходу брюки, бойцы умчались в щели. Немцы форсировали Днепр, оккупировали Киев. Ночью мне снились антоновские яблоки. Большие, сочные и вкусные. К чему бы это?

1 октября. …Горит Пулковская обсерватория. Уже несколько дней, как Ленинград обстреливают из дальнобойных орудий. Утром, в виде наглядного пособия, как не надо поступать, нас вывели на пустырь около Политехнического Института смотреть расстрел дезертиров. Чтобы лучше было видно, построили в одну шеренгу. Их трое, все танкисты нашего полка. Двое в пилотках, один в танковом шлеме. У всех отсутствующий взгляд, они, наверное, уже распрощались с жизнью и находятся в прострации. Раздеваются и покорно стоят на снегу в кальсонах. В том году снег выпал очень рано. Невдалеке роют могилу. Все трое бежали с фронта, оставив машины. Их ставят лицом к расстрельной команде. Солдат в танковом шлеме закрывает глаза рукой. Подошли и опустили руку. «По изменникам родины огонь» – командует старший. Кровью заливает лица. Все упали. Двое еще шевелятся. Подходит офицер и стреляет им в голову из пистолета.

Враг у ворот Ленинграда в Лигово. Артиллерийский обстрел города стал обыденным явлением. Никто не спешит в бомбоубежище. С трудом, после объявления тревоги, мне удается загнать бойцов в щели. Всему нашему комсоставу выдали рабочие карточки, и мы питаемся по ним в нашей столовой. Казарма не отапливается. Тонкое одеяло и шинель не спасают от холода. Какой-то умелец сколотил буржуйку из листового железа. В качестве дров используем брёвна от разбомбленного невдалеке от нас деревянного строения. Топим печурку круглосуточно, но все равно холодрыга в помещении страшная.