Читать «Комсомолец Иван Раксин» онлайн - страница 11

Обескураженный говорун почесал затылок и под смех собравшихся согласился с Иваном.

С приходом комсомольцев в магазины товаров на полках не прибавилось, но порядка стало больше.

Горячее желание продать скорее, культурнее рождало столько инициативы, что даже старые продавцы удивлялись нашей выдумке и находчивости. Комсомольцы рекламировали товары перед кинокартиной, в клубе, оповещали о них дальние хутора и села; и все-таки наш главный противник — нэпман Флигель не унимался и ловко выворачивался из трудных положений.

— В чем дело? — гадали мы на первых порах, но вскоре раскусили орешек, и нэпманская лавочка вылетела в трубу.

Случилось это так.

Был канун масленой недели. В магазине только и спрос — на рыбу, потому что масленица без рыбного пирога, как свадьба без гармони. Кто-то пустил слух, что завтра к Флигелю рыбу привезут, что сам Исай Абрамович за ней отправился. Уж он-то знал — «улов» будет богатый и старался изо всех сил. А наши завмаги словно воды в рот набрали: молчат или отнекиваются. Мол, наше дело казенное; что дадут, тем и торгуем.

Раксин увидел вечером Яшу Караваева и узнал от него, что рыба-то есть, но она на станции Верещагино на складе, и заведующий магазином отказался ее вывозить до хорошей погоды.

А погода и впрямь была такая, что добрый хозяин собаку на улицу не выпустит: ветер, слякотный снег, пурга — в общем, ни пешему, ни конному ходу нет.

Раксин с Караваевым решили ехать на станцию. Не знаю, как они добрались, но слыхал, что сани чуть не на себе волокли, а рыбу все-таки привезли. Обогнали они Флигеля.

С этого и началось. Когда в райкоме разбирали докладные комсомольцев, то узнали про многие темные махинации нэпмана с нашими «учителями» — старыми кооператорами, которые прошли выучку еще при купцах и переучиваться не захотели. Оказывается, они нарочно задерживали товар, уступая первенство Флигелю, по договоренности с ним набавляли цену и толкали покупателя к нэпману. Тот в долгу не оставался и не скупился на взятки. Ну, жуликам дали крепко по рукам, и торговля пошла еще лучше.

Комсомольцы прочно и надолго встали за прилавки, но Раксину было тесно в белом халате. Его большие, сильные руки рвались к делу потрудней. Прилавок для Ивана был взятым, но не последним рубежом.

Зрелость

Зрелость определяется не метрической справкой, не документом об образовании. Она становится ощутимой и видимой в поступках и мыслях человека, который, сам того не замечая, незаметно перешагнул черту, отделяющую от детства.

И чем стремительнее полет времени, чем полнее оно событиями, тем быстрее мужают люди — таков закон жизни.

Лето 1928 года Раксин провел в дальних сельсоветах района. Вместе с дядей Сергеем Васильевичем Раксиным и другими связистами он налаживал телефонную связь районного центра с глухими деревеньками, прозванными медвежьими углами.

Отделенные от Сивы десятками верст непроезжих даже летом дорог, медвежьи углы жили своей, почти ничем не нарушаемой жизнью. Новости сюда доходили с превеликими опозданиями; и все, что делается на земле, казалось, обходило эти места стороной. Пьяные престольные праздники сменялись тоскливыми вечерами; по утрам одиноко звенели косы, и хозяйки скупо подсчитывали хлеб, растягивая запас до новины. По-прежнему крепко стояли избы кулаков под железными красными крышами. Сытыми, жирными клопами расползлись по округе эти избы; и в каждой бродила, как самогонная барда, злоба на новую власть.