Читать «Введение в фантастическую литературу» онлайн - страница 16

Фантастическое существует, пока сохраняется эта неуверенность; как только мы выбираем тот или иной ответ, мы покидаем сферу фантастического и вступаем в пределы соседнего жанра — жанра необычного или жанра чудесного. Фантастическое — это колебание, испытываемое человеком, которому знакомы лишь законы природы, когда он наблюдает явление, кажущееся сверхъестественным.

Следовательно, понятие фантастического определяется по отношению к понятиям реального и воображаемого; последние понятия заслуживают большего, чем простого упоминания, однако мы займемся ими в последней главе нашей книги.

Есть ли какая-то доля оригинальности в нашем определения фантастического жанра? Ведь такое же определение, хотя и в иной формулировке, появляется уже в XIX в.

Прежде всего мы находим его у русского философа и мистика Владимира Соловьева: «В подлинно фантастическом всегда оставляется внешняя, формальная возможность простого объяснения обыкновенной всегдашней связи явлений, причем, однако, это объяснение окончательно лишается внутренней вероятности» (цитируется Томашевским, Tomachevski 1965, с. 288). Если имеет место необычный феномен, его можно объяснить двояко — естественными или сверхъестественными причинами. Колебания в выборе объяснения и создают эффект фантастического.

Позднее английский исследователь Монтегю Родз Джеймс, специалист по историям с привидениями, высказался почти в тех же словах: «Иногда нам необходимо иметь выход к естественному объяснению, но надо добавить: пусть этот выход будет достаточно узким, чтобы им нельзя было воспользоваться» (James 1924, с. VI). Следовательно, опять возможны два объяснения.

А вот что говорила по этому поводу немецкая исследовательница Ольга Рейман: «Герой все время явственно ощущает противоречие между двумя мирами — миром реального и миром фантастического и сам же удивляется окружающим его необычным вещам» (Reimann 1926). Перечисление имен можно было бы продолжать бесконечно. Отметим все же разницу между первыми двумя определениями и третьим: в первом случае колебания при выборе между двумя возможностями испытывает читатель, во втором случае — герой, но мы скоро вновь вернемся к этому вопросу.

Следует также отметить, что определения фантастического жанра, даваемые в последних работах французских литературоведов, хотя и не тождественны нашему, но и не противоречат ему. Не задерживаясь слишком долго на этом вопросе, приведем несколько примеров, взятых из «канонических» текстов. Кастекс в книге «Фантастический рассказ во Франции» пишет: «Фантастическое… характеризуется… внезапным вторжением таинственного в реальную жизнь» (Castex 1951, с. 8). Луи Вакс в книге «Фантастическое искусство и литература» заявляет: «В фантастическом повествовании… любят представлять таких же, как и мы, живущих вместе с нами в реальном мире людей, которые неожиданно сталкиваются с необъяснимыми фактами» (Vax 1960, с. 5). В том же духе высказывается Роже Кайуа в книге «В сердце фантастического»: «Всякое фантастическое — это нарушение признанного порядка, вторжение недопустимого в неизменную закономерность повседневности» (Caillois 1965, с. 161). Эти три определения, намеренно или нет, явно перефразируют друг друга, во всех них фигурирует «таинственное», «необъяснимое», «недопустимое», вторгающееся в «реальную жизнь», в «реальный мир» или в «неизменную закономерность повседневности».