Читать «Сеть птицелова» онлайн - страница 190

Скользя по стене, она опустилась на пол. Он сел рядом. Оба смотрели на темную дыру, в которой исчез убийца.

– Но я так устала, Этьен, – прошептала она. – Так устала пытаться… что думала: пусть. Пусть вернется зверем и задушит меня наконец. У меня больше не было сил. И маман с папá… Это убьет их! – И Авдотья, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.

– Им незачем об этом знать. – Он отодвинул ладони от мокрого лица.

– Но вы, Этьен! – Губы ее тряслись, как у обиженного ребенка. – Вы знаете! И никогда более не захотите…

Чего он никогда не захочет, Этьен так и не узнал, поскольку услышал в туннеле слабый шорох и мгновенно вскочил на ноги.

– Это он! – Рука Авдотьи впервые сама нашла его ладонь и с силой сжала.

– Возвращайтесь. – Он быстро поднес эту грязную исцарапанную руку к губам. – По этому проходу. Там вас будет ждать Андрон. – И, заметив, что она не двигается с места, повторил: – Идите же, Эдокси!

* * *

Андрон скрутил себе цигарку, присев прямо на сложенный армячок. Собачки тихо лежали у его ног, за рекой румянился закат. Пели, перекликаясь, лесные птахи. Мир Божий казался намедни сотворенным, в нем не было еще человеков. А значит, не было ни смертоубийств, никаких иных печалей. Но глаза Андрона то и дело наполнялись слезами – старики плачут чаще молодых.

Андрон знал, что идет война и принесет много горя, а еще чувствовал, как под ним, в глубине земной тверди, в подземных ходах соляных шахт поселилось зло, взросшее в сероглазом мальчике. Никто из дворовых уже не помнит, как князь Сергей Алексеич назначил его дядькой при наследнике. И то сказать, должность видная – у дядьки и стол свой, и одежа из тонкого покупного сукна, и жалованье – десять рублев в год, а на каждое Рождество с Пасхой – подарки. Как войдет Андрон на кухню – вся дворня встает, уважение проявляет и по отчеству, Васильичем, величает. Да и старость дядьки проводят в тепле, в своей каморке, а не на общих полатях в людской. Одним словом, отличить хотел князь своего молочного братца, зная за ним доброе сердце и истовую честность. Да не вышло.

Поначалу все справно было: Андрон за малым барчуком пуще няньки ходил. И на Тверской гулять водил, и на пони катал, сам заливал ледяную горку в московском саду, ладил змея с трещоткой под мочальным хвостом. Учил мальца с лету городки сбивать, карасей удить в пруду… Когда ж начал он лишнее думствовать? Даже не так, чуять, как его легавые – дичь. А что чуял – поди разбери. Чувствовал Андрон в барчуке чужое, непонятное и совсем не детское. Ничего вроде худого еще не случилось, но задержится, бывало, взгляд княжича на дворовой псине или выводке пищащих котят под крыльцом, так у Андрона сердце опускается и торопится он увести мальчика в дом. А в доме с ним рядом Андрону будто воздуха не хватало и душу крутило при одном взгляде на, как его звала матушка-княгиня, «сероглазого ангела».