Читать «Хранительница книг из Аушвица» онлайн - страница 178

— И теперь он может жить долго и счастливо? — спрашивает наивная Дита.

Маркета смотрит на нее со свойственным ей выражением величайшего изумления и

некоторого укора.

— Нет! Как же может он сделать вид, будто ничего не случилось? Он делает то, что велит ему долг: мстит всем тем, кто его предал.

— И ему это удается?

Маркета так решительно кивает, что не остается никаких сомнений в том, что Эдмон Дантес безжалостно отомстил всем своим обидчикам. И учительница кратко пересказывает Дите все заковыристые и хитроумные операции Дантеса, ныне графа Монте-Кристо, целью которых было смерчем пройтись по всем тем, кто сломал ему жизнь.

Сложнейший макиавеллиевский план, избегнуть которого не удается и Мерседес, которая вышла в конце концов замуж за кузена, сочтя Дантеса погибшим и ничего не подозревая о лжи того, кто стал ее мужем. Даже ее не пощадил граф Монте-Кристо. Он сблизился с супружеской четой, заручился их доверием, укрывшись за маской богатого графа, вращающегося в свете, а потом уничтожил обоих.

По завершении рассказа о не знающей жалости и сострадания мести графа Монте- Кристо повисает тишина. Дита встает с табуретки, собираясь уходить, но сначала оборачивается к учительнице.

— Пани Маркета... вы так хорошо рассказали историю графа Монте-Кристо, что мне кажется, я ее сама прочла. Не согласитесь ли вы стать еще одной из наших живых книг? У нас уже есть «Удивительное путешествие Нильса Хольгерсона», легенды об американских индейцах, книга еврейской истории, а вот теперь будет еще и «Граф Монте-Кристо».

Маркета опускает взгляд, уперев его в земляной пол барака. Она снова стала той застенчивой и ускользающей женщиной, какой всегда и была.

— Мне очень жаль, но это невозможно. Давать уроки моим девочкам — это да, но вот стоять посреди барака и рассказывать... Нет, конечно же нет!

Дита отмечает, что бедная женщина вся зарделась только от одной мысли об этом. Не желает она быть живой книгой, ни за что не желает. Но все же они никак не могут позволить себе роскошь потерять еще одну книгу, и Дита с космической скоростью думает о том, что мог бы сказать в такой ситуации Фреди Хирш.

— Я знаю, что такое дело потребует от вас очень больших усилий, но... дети, пока слушают какой-нибудь рассказ, уносятся из этого клоповника прочь, они уже не ощущают запах горелой плоти, не испытывают страх. В эти минуты они счастливы. Мы не можем им в этом отказать.

Женщина, несколько огорченная, кивает:

— Не можем...

— Если мы глядим на то, что вокруг нас, нас охватывает отвращение и ярость. Так что единственное, что нам остается, — это воображение, пани Маркета.

Наконец учительница отрывает взгляд от пола и поднимает угловатое лицо.

— Добавь меня в твой список живых книг.

— Спасибо, пани Маркета. Спасибо. Добро пожаловать в нашу библиотеку!

В ответ та говорит, что сейчас уже слишком поздно для чтения и что книгу она возьмет завтра.

— Кроме того, мне еще нужно просмотреть кое-какие отрывки.

Дите кажется, что она произносит это с некоторым воодушевлением и шагает с большей энергией, чем обычно. Может статься, ей уже начала нравиться идея стать живой книгой. Сама Дита сидит на месте еще какое-то время, листая книжку и тихо повторяя имя Эдмона Дантеса, которое старается выговорить с французским прононсом. И задается вопросом, сможет ли она сама когда-нибудь отсюда выйти, как это случилось с героем романа. Ей кажется, что она далеко не такая храбрая, хотя если бы ей представилась возможность убежать в лес, то она не стала бы долго раздумывать.