Читать «Минос, царь Крита» онлайн - страница 148

А я был, словно каменная статуя, бесчувственным и безмолвным. Помню только, глаза у меня жгло, словно кто-то насыпал в них песку, и сердце ныло. Так дергает застарелую рану, когда она, набрякшая гноем, готова вот-вот раскрыться, но наросшее сверху дикое мясо мешает. И гной проникает в кровь, возбуждая телесный жар, когда человек не может отличить, где бред, где реальность. И я сейчас был, как во сне или в бреду...

Может, если бы я тогда позволил своему горю излиться слезами, не было бы сейчас этой болезни - откуда мне знать? Потом врачеватели говорили: кера-мертвая душа коснулась меня и лишила желания жить. Но я уверен: причина в другом. Я надорвался, борясь с самим собой. Заплачь я тогда, во время жертвоприношения, может, и легче бы было. Так атлет, желая поднять чрезмерно тяжкую ношу, иной раз рвет жилы и становится беспомощнее малого дитя.

В день похорон что-то окончательно надломилось во мне. Я едва дождался конца церемонии и, вернувшись во дворец, повалился на ложе. Чудовищная слабость сковала мои члены. У меня не было ни жара, ни озноба, ни бреда. Меня не разбил паралич: я мог ходить без посторонней помощи, внятно говорить и временами, хотя и не имел ни малейшего желания, заставлял себя подняться или ответить на вопросы. Врачеватели твердили, что голос моего сердца ровен, но почти не слышится. Рассудок мой тоже оставался ясным, если не считать того, что мысли текли вяло, словно густой мед. Мне просто не хотелось ничего - ни спать, ни есть... Я пребывал все это время в странной полудреме, проглатывал дважды в день немного молока или жидкой каши, да и то потому, что не было сил спорить с кормящими. Мос Микенец принуждал меня подняться, чтобы принять ванну, но омовение не приносило мне никакого удовольствия. Он выбривал мои щеки, расчесывал волосы, и я покорно подчинялся его рукам. Однажды он неосторожно порезал мне щеку. Боли я не почувствовал, а Мос уверял меня потом, что прошло некоторое время, прежде чем из пореза начала сочиться кровь. Он подолгу массировал мое тело, чтобы оно не утратило крепости. Гладил живот, потому что без посторонней помощи я не мог оправиться. В другое время меня бы это смутило, но тогда мне было все безразлично. Так, должно быть, чувствуют себя тени умерших, чьих губ коснулась вода Леты.

Врачеватели были бессильны. Ариадна пыталась спасти меня по-своему. Жрица Гекаты, она бросилась за помощью к своей мрачной покровительнице. Несколько раз царевна приходила ко мне утром, измученная, с растрепанными волосами, и подолгу вглядывалась в мои глаза, ища признаки выздоровления. Владычица ночных кошмаров не помогла, и Ариадна стала искать помощи у светлого Аполлона - гонителя всякого мрака, у мудрого Пеона и Иасия, диктейских дактилей, что даруют исцеление даже богам олимпийским. Все напрасно. Но она не теряла надежды.