Читать «Время, занятое жизнью» онлайн - страница 67

Таким образом, и те и другие ревнители требуют определиться: если вы верите в Бога, вы не должны верить в эволюцию, и наоборот.

Точно так же они могли бы говорить, что если вы верите во вторники, то не должны верить в артишоки.

Может быть, проблема заключается в том, что верующие не способны поверить: научный подход не строится на вере. Таким образом, не понимая разницы между знанием и гипотезой, они совершенно не могут понять, что представляет собой научное знание и чем оно не является.

Научная гипотеза есть умозрительное утверждение, основанное на наблюдении реальности и сборе фактических свидетельств, поддерживающих его. Утверждения, не подкрепленные фактами (то есть верования), никак его не затрагивают. Научную гипотезу всегда можно опровергнуть, причем единственным способом: представив факты, доказывающие ее ложность.

К настоящему времени свидетельства полностью поддерживают гипотезу о том, что тварный мир менялся со времени своего появления, что живые существа, приспосабливаясь к этим изменениям, прошли путь от одноклеточных организмов до великого множества видов и что они все еще адаптируются и эволюционируют (что подтверждается изменением галапагосских вьюрков, и окраской мотыльков, и межвидовым скрещиванием пятнистой и пестрой неясытей, и сотней других примеров).

Однако для строгого ученого разума эволюционная теория не есть абсолютное знание. Даже будучи исчерпывающе проверена и подкреплена свидетельствами, это все равно теория: дальнейшие наблюдения всегда могут изменить, улучшить, уточнить или расширить ее. Теория – не догма, не постулат веры, но инструмент. Ученые используют ее, действуют согласно ей, даже защищают, как если бы верили в нее, – но они действуют так не потому, что они верят в нее как в данность. Они принимают ее, используют и защищают от необоснованных нападок, потому что до сих пор она успешно выдерживала попытки опровергнуть ее и потому что она работает. Теория помогает делать нужную работу. Она объясняет вещи, которые нуждаются в объяснении. Она выводит разум в новые области предположений и открытий.

Теория Дарвина широко раздвигает границы нашего восприятия реальности – нашего всегда сомневающегося знания. Коль скоро мы его проверили, и можем проверить снова, и в любой момент изменить, если вдруг узнаем больше, то почему бы нам не принять его как истинное знание – великое, богатое, прекрасное прозрение? Не дарованное, но обретенное.

В духовной же сфере, создается впечатление, знание обрести нельзя. Мы можем лишь принять его как дар – как дар веры. «Вера» – великое слово, и истина, принимаемая на веру, тоже должна быть великой и прекрасной. Имеет огромное значение, во что верит человек.