Читать «Русский феномен» онлайн - страница 159

Важным симптомом состояния политического сознания российского общества XIX века стали события, связанные с публикацией в 1836 году «Философических писем» Петра Чаадаева. Он отлучал Россию от «всемирного воспитания человеческого рода».

«Вовсе не только легкомыслие… это — беспечность жизни… не дорожащей ни честью, ни успехами какой-либо системы идей и интересов… Если нам присущи кое-какие добродетели… малоразвитых народов, мы не обладаем зато ни одним. Это из достоинств, отличающих народы зрелые и высококультурные».

Петр Яковлевич Чаадаев (о нравственном облике русского человека)

Преобладающая часть просвещенного общества восприняла «Философические письма», была как оскорбление чести Российского государства.

«…Клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой нам Бог ее дал».

Александр Сергеевич Пушкин (в письме, в котором он вступается за честь Отечества)

«Наша русская интеллигенция, настолько характерная, что дала иностранным языкам специфическое слово intelligentsia (в транскрипции русского слова)…»

Викентий Викентьевич Вересаев, русский врач, писатель, переводчик, литературовед, лауреат последней Пушкинской премии 1919 года и Сталинской премии первой степени 1943 года

Российская империя XVII–XX веков и СССР характеризуется как особый географический, этнический и культурно-исторический мир тип цивилизации. Исходной историософской антитезе «Восток — Запад» противопоставлялась конкретная «Европа — Россия — Евразия» и подчеркивалась ценность русской национальной стихии, ее интегрирующее предназначение.

Мы — не Восток, но и не Запад,

Особый наш уклад и род.

Мы — целостный Восток — Запад,

Мы — путники его высот.

Петр Николаевич Савицкий

По утверждению евразийцев, смысл русской истории состоял в постепенном, но неуклонном государственном, этнокультурном и хозяйственном продвижении на юго-восток Европы, дальше в Азию и освоении бескрайних просторов Сибири. По мнению представителей этой идеологии, такой вектор геополитического развития с конца XV столетия был вызван «татарским источником» новой Московской государственности «обрусением и оправославлением татарщины». Московское царство, а после него Российская империя являлись наследниками не столько Византии и Киевской Руси, сколько империи Чингисидов. Становление «России — Евразии» в рамках империи завершилось лишь к концу XIX столетия при ведущей роли в этом процессе интеграции самодержавного государства и славяно-русско-тюркского этнического компонента.

Казачество России как евразийский феномен обладает следующими основными чертами: сочетание европейской идеи свободы и русского понимания воли с подчиненной в XVIII–XIX веках государственным интересам корпоративной, военно-сословной организацией; соединение, в условиях военизированной общины-квазигосударства, демократических и авторитарных традиций в политическом и гражданском самоуправлении; опирающаяся на форумность интеграция различных этнокультурных типов на разных уровнях межличностного общения; высокая культура заимствования; внутренняя веротерпимость при безусловном превалировании православия; своеобразная этносоциальная психология; казачья ментальность.