Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 275
Саттор Турсунович Турсун
Домбра умолкла. Видение исчезло, и старик услышал многоголосую толпу.
— Прими наш поклон отцу твоему.
— Вот это талант!
— Пусть не убудет, сынок.
— Душу переворачиваешь…
— Сыграй еще.
— Кто ты, друг?
— Я?.. — растерялся юноша. — Я, как и вы… — Он смущенно опустил глаза и взял третью домбру.
Толпа замерла. Теперь он играл знакомые каждому с детства народные мелодии. Счастливый старик смотрел то на свою домбру, то на пляшущие пальцы юноши и вспоминал пальцы покойного отца: такие же длинные и быстрые. Его бедный отец очень любил эти мелодии и часто наигрывал их долгими вечерами. Только и была у него радость в тяжкой доле — любимые песни.
…Юноша вернул старику домбру и громко, чтобы его услышал Рыжеволосый, сказал:
— Отец, все твои домбры прекрасны!
— Да, домбры замечательные, — подтвердил кто-то в толпе.
— А музыкант какой!
Рыжеволосый смотрел себе под ноги. Юноша, не глядя на него, подошел к Курчавому, забрал авоську.
Возбужденные слушатели продолжали делиться впечатлениями.
— Конечно, настоящий артист…
— Нет, он же сказал…
— Да быть того не может.
— Кем бы он ни был, в его руках счастье.
— Ох, если бы я так мог…
— А слыхал, что он сказал старику про его домбры?
— Да, если бы не он, никто бы на них и внимания не обратил.
— На что они нам, домбры! Была бы картошка.
— Эх ты! Так и сгнием на этом базаре, торгуясь из-за десяти копеек…
— Ей-богу, получил удовольствие!
— А какой скромный…
Старик слушал похвалы юноше и своим домбрам и улыбался. Он был счастлив. Ему захотелось познакомиться с молодым музыкантом, и он стал отыскивать его в толпе. Люди почтительно расступались перед хозяином сладкозвучных домбр. Старик всматривался в лица, но юноши нигде не было.
— Где он?
— Ушел, — равнодушно сказал Рыжеволосый.
Курчавый снова включил магнитофон.
Старик вдруг куда-то заспешил, засуетился. Дрожащими руками стал засовывать в хурджин коврик, домбры и термос.
— Ты куда, старик? Я же хотел купить твою домбру, — пытался остановить его Рыжеволосый.
— На что она тебе? — спросил с издевкой Курчавый. — Все равно играть не умеешь. Я же говорил тебе, купи магнитофон. Будут тебе и песни, и музыка — что душа пожелает.
Рыжеволосый презрительно посмотрел на приятеля и отвернулся. На том месте, где сидел старик, лежала пиала и голубой платок.
— Забыл, глупый…
— Так ему и надо, — сказал Курчавый и потащил приятеля за рукав к автолавке, у которой стал собираться народ.
А в это время старик с хурджином, перекинутым через плечо, быстро удалялся от базара. Прохожие толкали его. Кто-то больно наступил на ногу, однако старик не обращал внимания. Он пытался отыскать в толпе знакомую высокую фигуру. Разноцветные машины, женские наряды, вывески магазинов — все сплелось в сплошное яркое пятно.
«Где же его найти? И зачем он мне? Сказал ведь, что нет у него денег. Эх, деньги! Будь они неладны. И что такое деньги?»
МАТЬ-МАЧЕХА
1
Она сошла на безлюдном разъезде, затерянном в ночи среди ветра и снега. Окна удаляющихся вагонов осветили крохотный домик дежурного, занесенные склады и еще какие-то неуклюжие строения, которые медленно погрузились во тьму вместе с затихающим перестуком колес.