Читать «Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка» онлайн - страница 414

Одновременно — стихи. Разумеется — о горé, потому что Волошин завещал положить себя — на горе.

Товарищи, как нравится Вам в проходном дворе Всеравенства — перст главенства: — Заройте на горе! В век распевай, как хочется Нам — либо упраздним, В век скопищ — одиночества — Хочу лежать один — Вздох… ….. Ветхозаветная тишина, Сирой полыни крестик. Похоронили поэта на Самом высоком месте. Так и во гробе еще — подъем Он даровал — несущим… Стало быть, именно на своем Месте, ему присущем. Выше которого только вздох, Мой из моей неволи. Выше которого — только Бог! Бог — и ни вещи боле. ….. В стране, которая — одна Из всех звалась Господней, Теперь меняют имена Всяк, как ему сегодня На ум или не-ум (потом Решим!) взбредет. «Леонтьем Крещеный — просит о таком — то прозвище». — Извольте! А впрочем, что ему с холма, Как звать такую малость? Я гору знаю, что сама Переименовалась. Среди казарм, и шахт, и школ: Чтобы душа не билась! — Я гору знаю, что в престол Души преобразилась.

23 октября 1932 («Ici — Haut»)

Можно сказать и так, что свою поэму горы МЦ писала пожизненно. Цикл памяти Волошина она продолжит через три года. А в конце 1932 года она напишет Пастернаку: «Милый Борис, я все горюю о Максе. Не носом в подушку, а — если хочешь — носом в тетрадь, п<отому> ч<то> от тех слез по крайней мере хоть что-нибудь остается».

У МЦ и Елены Извольской возникает план совместного проживания где-нибудь в отдельном домике с садом, поскольку Елене Александровне уже невмоготу тесниться в одном помещении со своей пожилой родней, держащей ее, сорокалетнюю, все еще за ребенка. Из этого ничего не вышло, и МЦ припоминает в связи с этим дедушку Крылова:

Нам страшно вместе быть с тобой. И вот — скажу тебе не для досады: Твоих мы песен слушать рады, — Да только ты от нас подальше пой!