Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 7» онлайн - страница 161

— Чего дрыхнешь? Вставай! — сердито начала Арина, прогремевши в чулане ведром. — Дед пошел камень копать, а ты все нежишься… Как теперь ему в глаза посмотришь, грубиян.

— Посмотрю, и все… Я ничего не помню, — сказал Трофим, потягиваясь. Ему стало неприятно: всплыли все подробности, как кричал на старика, как ударил его в грудь. Трофим припомнил свой крик: «Зарежусь!» Чтоб рассеять воспоминания, он проворно поднялся с кута, собрался и решил ехать в Жукову лощину за камнем. Ухаживая за лошадью, он вспомнил, что у буланого хлопает подкова; он вывел лошадь за ворота; буланый, видимо, намял копыта и шел прихрамывая. До кузни было недалеко.

Кузнец открыл черную, закопченную кузню, сунул зажженный пук соломы в горно, заваливая его блестящим мокрым углем, и принялся качать над головой висячую палку; мех сопел, к смоляной тесовой крыше валил густыми клубами желтоватый пахучий дым.

— Куда так рано? — спросил кузнец, ковыряя лопаткой склеившиеся, как куски мяса, красно пламенеющие угли.

— Камень хочу повозить.

— Небось, Вукол все копает?..

— Копает…

— Он ловок. Похоронил свою старуху без попа — и точка. Всему селу на удивление… — Помолчав, кузнец добавил: — Заводи лошадь…

Трофим только что успел отвязать повод. Краснощекий кузнец, с рассеченной верхней губой, держа в крепкой руке скамеечку с инструментом, ткнул буланого носком сапога, и лошадь, круто повернувшись, вошла в станок.

— Ну, не вертись, стой! — крикнул он, поймав лошадиную ногу и крепко ее прикручивая.

Он зачищал копыто, бегал с дымящейся подковой от станка в кузню, а Трофим говорил:

— Старик он у меня ладный… Я вчера подвыпивши чуток был. А пьяному чего в голову не придет! И поскандалил. Ну, так себе, малость… особого такого ничего не было. Антип председатель там был. Поговорили мы о разной жизни, и я пошумел. Ну, а если драться со стариком — никогда…

— Готово, — сказал кузнец, опустив ногу буланого, — распутывай. Обут.

Трофиму хотелось услышать от кузнеца хотя бы слово. Но тот получил полтинник, ушел в кузню и принялся развинчивать старый плуг. Трофим, вскочив на буланого, поехал ко двору. Часов в девять он положил в телегу узелок — завтрак Вуколу, — сел на грядку и прогнал по селу рысью. Дорога была пыльная. Над жнивом летал белый, тонкий шелк паутины. Из стеклянно-голубого неба тоскливым курлыканьем прощались журавли. Трофим думал, что старик встретит его хмуро и молчаливо. Под горку, к лесу буланый вдруг захромал. «Что такое?» — подумал Трофим. Он соскочил с телеги, взял в ладонь только что подкованное копыто, поглядел и опустил его наземь.

«Заковал, губастый подлец…»

Пестрый осенний лес шумел листвой. По желтой глинистой дороге в дневных лесных потемках Трофим спустился в Жукову лощину и, въехав в самый овраг, засвистал. Лошадь он поставил так, чтоб удобней было выехать обратно. Куча серых свежих камней лежала нетронуто, сыро и темно зияло отверстие ямы.

— Сукин сын, деньги берет, а толком подковать не может! — сказал он нарочно громко, поглядывая на вздрагивающую ногу лошади.