Читать «Маленький Глинка» онлайн - страница 5
Ал. Алтаев
— Дозвольте мне доложить вам, маменька: может, Миша мог бы ходить с Поленькой хоть часок в саду в песке играть? У него бы и щёки румянее стали. Поленька...
— Ну и води на здоровье свою Поленьку! У Поленьки твоей здоровья хоть отбавляй, а Мишенька — телосложения нежного. Давеча его вывели в сад — и день-то был тёплый, а как подул ветерок, глазки от ветра у него покраснели, а наутро на личике — круги, сыпь...
И она показывала на злополучные «круги» — лишаи на лице Миши.
И росла, и вяла в тепле злополучная пареная репка.
Ранним утром Миша лежал ничком и рисовал мелом на полу Новоспасскую церковь. Совсем было бы похоже, да пятилетний мальчик забыл, с какой стороны у церкви большое дерево, и это беспокоило его. Рисует, пыхтит и опять стирает.
— Бабушка, с какой стороны дерево у нашей церкви?
— А рисуй себе с обеих, дружочек, пусть оба для церкви Господней послужат...
Миша рисует с обеих сторон по дереву, как велит бабушка, а Дуня, проходя мимо, задевает рисунок юбкой и стирает его. Миша горько плачет.
— Что наделала, глупая! Теперь не унять! — говорит Карповна.
А бабушка уж тут как тут. Мальчик прячет в её юбках заплаканное личико.
— Обидели тебя?
А Миша, слыша окрик бабушки, бросается к ней с воплем:
— Бабушка... миленькая... не надо... не учи Дуню!
— Ах, глупенький! Тебе из-за хамки и голову трудить не след...
— Нет, бабушка, не учи...
Но Миша уже расстроен. Он плачет горько, жалобно, и бабушка не знает, как его унять.
— Дуняша, — говорит она вдруг мягко, — принеси ты Михаилу Ивановичу зайчика: на кухне, сказывали, поварята вчера поймали.
Дуняша стрелой мчится и приносит маленького серенького зверька:
— На, ягодка наливная, забавляйся!
Обида забыта.
— Бабушка, смотри, как он поводит ушками! А какой хвостик!
— Куцый хвостик. Одевайся, голубчик.
И Мишу одевают. Слёзы высыхают на его глазах моментально от одной мысли, что он услышит свой любимый колокольный звон, услышит стройное пение, увидит блеск позолоты на иконостасе, увидит толпу.
И вот первый удар колокола долго гудит бархатным звуком...
Мише нравится мигание свечек в высоких подсвечниках, и знакомый голос священника, и вздохи, и коленопреклонение, и запах ладана, смешанный с запахом воска, и вкус мягкой просвирки, что выносят бабушке на оловянном блюде после обедни, и его праздничный костюмчик, в котором он ходит только в церковь.
Миша молится, читает заученные молитвы и считает Боженьку добрым, таким, как всё, что его окружает.
Но он уже устал от толпы; в душе — другое: хочется посидеть тихо, послушать и помечтать.
Дома ему бросаются в глаза два таза для варенья и бабушкина палочка — посошок, и пока бабушка разоблачается из праздничного «граденаблевого» платья в халат, он бьёт посошком по тазам.
«Бим-бом-бом!» — гулко звучит большой медный таз.
«Динь-ди-динь-ди-динь!» — подхватывает тонкий голос маленького.
