Читать «Маленький Глинка» онлайн - страница 7

— Вот что, няня, — говорит Евгения Андреевна, — сходи с ребёнком погулять; нынче погода хорошая.

На дворе март; тепло; растаяли лужи, и воробьи весело чирикают, небо ясное, голубое, и детская вся залита солнцем. Поленька давно в саду со своей няней, ходит по песчаным дорожкам, греется на солнышке.

— При старой барыне, бывало...

Евгения Андреевна строго взглядывает на няньку:

— То при старой было, а то при мне.

Вздыхая, долго ищет Карповна шубки Миши, долго кутает его в пуховые платки и наконец с покорным и несчастным видом выводит в сад.

Миша, весь мокрый от испарины, вдруг кашлянул.

Карповна в ужасе уводит его домой.

Ночью Миша бредит о воробьях, о солнце, о том, как звенят сосульки, как гудят ручьи...

— Господи, сохрани и помилуй! — шепчет Карповна, осеняя ребёнка крестным знамением, и бежит к двери спальни Евгении Андреевны.

— Барыня, голубушка, — шепчет она побелевшими от страха губами, — захворал Михаил Иванович... Не надобно было его водить по весеннюю стужу: на весенней стуже ходят двенадцать сестёр-трясовиц-лихорадок; как затрясут — и дух вон. А Михайло Иванович, старая барыня говорили, сложения нежного, кровь в нём барственная, чувствительная... Не жилец он на этом свете: больно мудрый да тихий; Господь таких любит.

А Евгении Андреевне теперь и самой страшно за Мишу, и она говорит упавшим голосом:

— Что нам делать, Карповна? Что, бывало, маменька покойница делала?

— Липова цвета аль малины, сударыня, заварить, а то мяты аль герани душистой. Да позвать бы старуху-знахарку Терентьевну, она, вишь, хорошо трясовиц заговаривает...

На другой день снова в комнате печь жарко натоплена, и чистым воздухом Мише долго не дышать.

Сидит он у окошка, смотрит на лужок, подёрнутый налётом молодой травки, слышит гомон дворовых ребятишек. Ему понравилось на воздухе; вот бы опять посидеть на солнышке и послушать, как журчат ручьи и щебечут птицы. Но няня всё равно не пустит... И Миша покорно подавляет вздох.

— На что смотришь, голубчик? — спрашивает мать.

— Что они делают? — спрашивает, в свою очередь, мальчик.

— Дворовые ребятишки? Играют, милый.

— Как играют?..

Он никогда ни с кем в жизни не играл и не знает, что такое подвижная игра.

— Маменька, я бы с ними поиграл; как это они?

— Что ты, светик? Нешто дворянские дети с холопами играют? — смеётся Карповна.

Миша замолкает. Верно, так надо!

— Друг мой, — сказал раз отец Миши жене, — а ведь мальчика так оставлять нельзя: взять бы к нему няню поумнее.

— Где её возьмёшь, Ваня? Соседи француженок из Москвы да из Петербурга выписывали — что хлопот было!

— А мы пока возьмём русскую. На днях мне говорили, что вдова землемера Мешкова место искала. Она с девочкой, только девочка тихая, пальцем воды не замутит, немного постарше Миши, худому не научит.

И в тот же день послали за вдовой землемера.

Ирина Фёдоровна Мешкова приехала с дочерью, приехала в старомодном широком платье, как носили ещё во времена Екатерины II, в «карнете» — чепце екатерининских времён, смешная, но с таким добрым простым лицом, что Мишу сразу к ней потянуло, и скоро он стал искать спасения от всяких страхов в её широких капустообразных юбках.