Читать «Великое» онлайн - страница 90
Михаил Самуэлевич Генделев
Оказывается, основная проблема Улисса была лингвистической. Обе эти коровы — ну что с них взять, с карагандинок заплаканных, но Великий Нерусский Путешественник, невзирая на «Метаксу», должен, нет, просто обязан быть побойчее. В процессе фрахта то ли глиссера, то ли скутера — в общем, чтоб побыстроходней, порасторопней в деле настигания белоснежной калоши имени Искандера Двурогого.
как отметил в неопубликованном мой соавтор О. Ш-ков, наблюдая, как его старший товарищ Игорь Александрович Л-ский пытается договориться с румынской проституткой. А вы пробовали, не владея ни «койне», ни «понтийским», ни даже древнегимназическим, нанять, глубоко заполночь, в порту — что-нибудь водоплавающее и быстренько?
Нам предлагали гондолу. Я почти был согласен. Но Милка заартачилась, полагая, что я слишком интеллигентен для гондольера.
На что Людка басом сказала, что и среди мелких интеллектуалов встречаются хорошие люди. «И такие затейники…» — подумав, добавила она.
А Мила, Мила просто изнемогала, кисла от хохота — ей очень понравилось слово «гондольер».
— Гондольер, гондольер!!! — на все лады повторяла она. — На себя посмотри…
Я посмотрел на себя: а че?!
Наняли мы нечто на подводных крыльях. Хотя эллин с усами и значком «Мишка — Олимпиада-80» и лопотал что, мол, раньше эта железка работала броненосцем, грузоподъемность у лодочки была не под Милку и уж никак не под Людку.
У корабля есть такая важная штука. Называется она ватерлиния…
Проблема, ставшая перед нами, была алгебраична:
или Людка плюс Милка плюс морской грек минус я — получится, что я брык и за борт;
или Людка плюс я плюс Милка минус грек — получится, что я за капитана.
Так о чем бишь? Корабль, оказывается, может плыть и без важной такой штуки, как ватерлиния, и называться при этом красиво. «Папа», («…бузуки, ставраки и папа Сатырос»). Крылья у челна не всплывали.
Людка с Милкой хохотали ихтиологическими голосами морских чудищ; я сидел на закорках у военно-морского эллина; вокруг в волнах резвились тритоны и нереиды.
Шкипер наш оказался столь страстным поклонником Милки и «Метаксы», что шаловливо норовил одной смуглой рукой задрать руль, а второй расстегнуть якорь.
«Будет буря, мы поспорим и помужествуем с ней», — некстати подумал я, гикая.
Девушки грянули «Стюардессу по имени Жанна».
Ни огонька. Легкое волнение Коринфского залива, стрекот двигателя…
«Жизнь, — подумал я. — Всюду жизнь. Знаешь что, Пенелопа, — подумал я, — распускай-ка свое покрывало. К обеду не жди. Твой М.»
3
Пароход мы — то есть бизнес-леди Милка и Людка, капитан катера «Папа», на прощание назовем его Сатырос, и Великий Нерусский Путешественник д-р Михаил С. Генделев — настигли, он был вял и томен, пароход, пассивен и по взятии на абордаж особо не рыпался.
