Читать «Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена» онлайн - страница 172

К сожалению, увидеть всю эту картину с острова мне так и не довелось: владелец лодочной станции в Вильнёве сослался на то, что у него куча работы, и предложил мне либо дождаться следующего дня, либо взять напрокат каяк. Одет я был, мягко говоря, не для каякинга, а наутро пора уже было уезжать в Цюрих, поэтому пришлось довольствоваться близлежащим волноломом и той самой литературной скамейкой у пристани. Место для андерсеновской скамейки выбрано с любовью: плакучая ива над головой, длинный узкий пирс на фоне Савойских Альп и где-то там вдалеке — крохотный островок в шапке из платана.^{Илл. 31} Цитирует скамейка, конечно же, «Деву льдов», и к концу фрагмента ловишь себя на шальной мысли: метров шестьсот же всего — может, вплавь? И тут же следом: нет, врешь, дорогая, не возьмешь. Хотя забавный, конечно, мог бы выйти анекдотец — повторить все маршруты Руди, а под конец еще и утонуть для полной достоверности.

Илл. 31

Вид на остров Пе от Вильнёва

Рона скользит у подножия высоких снежных гор Савойи; неподалеку от впадения реки, на озере, лежит островок, такой маленький, что с берега кажется просто лодкой. Собственно говоря, это небольшая скала, которую лет сто тому назад одна дама велела обложить камнями, покрыть землей и засадить акациями.

Прочитав «Деву льдов», многие знакомые Андерсена пришли в ужас. «Милый, добрый друг! — писал Андерсену в 1862 году Бьёрнстерне Бьёрнсон. — Как это у Вас хватило духа разбить перед нами эту чудную картину вдребезги!» Однако, вчитавшись внимательнее, понимаешь, что вдребезги-то вдребезги, да не совсем: в финале истории содержится подвох, полностью переворачивающий ее восприятие. Концентрация переживаний в последней главе настолько велика, что на подходе к кульминации начинаешь глотать текст большими кусками и по инерции проскакиваешь эпилог, а между тем именно в нем заключено самое главное: история-то эта совсем не про Руди.

Руди жил как приключенец и погиб как приключенец. Он и сложного решения-то ни одного за всю историю не принял, просто ехал себе по рельсам: путал бес — путался, возникали трудности — совершал подвиг. Характер трудностей мог, конечно, сильно измениться после свадьбы («звоночки» на этот счет были, и не раз), но Господь Всемогущий предпочел не портить картину, вняв Бабеттиной молитве и организовав для Руди скоропостижное окончание земной жизни в момент наивысшего счастья. (Ирония судьбы: тогда, на экскурсии в Шильонском замке, Руди мечтал спастись от болтливых родственников на острове — по большому счету так и вышло.) Другое дело Бабетта: у нее со смертью Руди все только начинается. Не случись трагедия — сон из XIV главы мог оказаться в руку, и тогда не поздоровилось бы всем. К счастью, Бабетта вовремя поняла намек свыше и встала на путь праведный — и с христианской точки зрения это абсолютно счастливый финал, в свете которого и Руди, и даже саму Деву Льдов можно считать во всей этой истории персонажами второстепенными.