Читать «Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена» онлайн - страница 171
Николай Горбунов
Здесь, впрочем, как писал Высоцкий, мне представляется совсем простая штука. Возвращаясь к пресловутым двум километрам между островом и замком — не исключено, что свои три дерева Байрон выдумал, а местные жители решили подыграть и посадили их — неважно уже, в честь утонувшего туриста или просто для красного словца. Если предположить, что это произошло в том самом 1851 году, то на момент написания «Девы льдов» платанам на острове было чуть больше десяти лет — а значит, они были около десятка метров в высоту (в первые пятнадцать лет платан растет очень быстро). Кто знает — возможно, издали десятиметровый платан действительно мог сойти за взрослую акацию.
Один из тех самых трех платанов дожил до наших дней (платаны живут очень долго — порядка двух тысяч лет) и сейчас накрывает своей кроной, как балдахином, весь остров. Особенно волшебно это выглядит зимой, когда он стоит без листьев, — его кора имеет необычный белый цвет, в результате чего его часто сравнивают с Белым Древом Гондора из толкиновского «Властелина колец». Объяснение, правда, у этого волшебства вполне (а то и чересчур) прозаичное: платан облюбовали в качестве зимнего гнездовья рыбачащие в Женевском озере бакланы, и за полтора с лишним века и дерево, и сам остров оказались покрыты птичьим пометом с ног до головы. Знай об этом Бабетта, возможно, Руди бы и не утонул.
К несчастью, захват острова бакланами растянулся на десятилетия, и все это время остров напрашивался на роль декораций для трагической развязки не хуже висящего на стене ружья. Андерсен чутко уловил эти вибрации и постарался от души (пишут, что он с раннего детства любил трагедии: чем больше народу в конце умирало, тем лучше). Закат на Швейцарской Ривьере — действительно картина в стиле «остановись, мгновение», особенно если смотреть его с воды, а главное, повернуться спиной к Монтрё с его курортными многоэтажками. Интересно, что Руди с Бабеттой именно так и поступили: в андерсеновском описании панорама почти круговая, и плотность деталей зашкаливает, но про северный берег озера там нет ни слова. Зато все остальное — традиционно как в аптеке:
Дан-дю-Миди (Dents du Midi) в этом пейзаже выделена неспроста: из всех гор, на которые открывается вид из этой точки, она самая высокая (более трех тысяч метров). То есть формально, конечно, в округе есть горы и повыше, но вид на них загораживают те, что подступают вплотную к озеру, а Дан-дю-Миди видна в створе долины Роны, уходящей от Вильнёва на юг. В результате, когда закатные тени начинают заполнять долину, постепенно поднимаясь по склонам, Дан-дю-Миди держится до последнего, и под конец ее вершины (их семь) остаются единственными отражающими закатное зарево.