Читать «Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена» онлайн - страница 112

В отличие от самого героя, дальнейшая судьба его прозвища, наоборот, комична. Слышали когда-нибудь выражение «старая перечница»? Так вот, это оно и есть, правда, в более позднем варианте: женский аналог «перечного молодца» появился в Дании на двести лет позже оригинала. Эти «пряные» прозвища и связанные с ними розыгрыши для холостяков и незамужних старше тридцати практикуются у скандинавов до сих пор и имеют статус национальной традиции. Например, холостой датчанин, выйдя из дома в утро своего тридцатилетия, запросто может обнаружить во дворе стилизованную мельницу для специй, собранную добрыми друзьями из подручных материалов, ну а густо поперчить юбиляра в этот день только ленивый не норовит. В Сети можно найти множество фотографий этой церемонии (ищите картинки по слову «pebersvend») — выглядит страшно весело, хотя комментарии от представителей других стран обычно звучат как «хорошо, что я не датчанин».

В общем, по нынешним меркам не так уж и страшен холостяцкий колпак, как нам его намалевал Андерсен. То есть, возможно, он и был таким, пока его не сделали шутовским — а что стало смешным, то, как известно, более не страшно. Даже если этот смех — сквозь слезы.

На дюнах

Дания: Северный Восборг — Рингкёбинг — Рамме — Скаген

Однажды по молодости у Андерсена случился диспут с Эленшлегером на тему вечной жизни. И то ли Эленшлегер действительно в ней сомневался, то ли просто подтрунивал над Андерсеном, — в общем, довел его чуть ли не до крика своими сентенциями о том, что не слишком ли тщеславно требовать вечной жизни, уже вкусив Господней милости в жизни земной. Андерсен, в свою очередь, утверждал, что вечная жизнь есть неизбежное следствие Божественной справедливости, ибо возвышенные унизятся, а униженные — возвысятся. Убедил Андерсен Эленшлегера или нет, история умалчивает, но мысли о благах небесных для оставленных милостью Господней на земле с тех пор Андерсена не оставляли — нужно было только найти для них форму.

Форма находилась впоследствии неоднократно и с различной степенью тяжести, но, пожалуй, наиболее полное раскрытие эта тема получила в истории «На дюнах». По уровню житейской безысходности эта история может соперничать разве что с романом Невила Шюта «На пляже» — по словам известного датского андерсеноведа Юхана де Мюлиуса, Андерсен в ней «позволяет действительности повествовать о самой себе со всей той случайной бессмысленностью, которая может быть в ней заключена». Сам Андерсен признавался, что долго вынашивал этот сюжет, вот только подходящие декорации все никак не попадались; когда же он оказался на западе Ютландии, то сразу понял: это оно. Выбор может показаться странным и даже как будто не несущим смысловой нагрузки, но это только пока не выйдешь штормовой ночью на берег Северного моря — и мы туда тоже доберемся.